Дешевый роман

Что бы с тобой ни случилось, знай, что у тебя есть друг. Возможно, ты меня никогда не увидишь. Но найдешь меня в каждом, кому ты решишься отправить свое письмо. Без марки и адресата. То письмо, которого тебе больше всего сейчас не хватает. Тебе это нужно, ты можешь спасти чей-то день. Разогнать его самые черные тучи, а заодно – и свои. Ты не в силах остановить ливень, но ты можешь подать ему зонт.

Нам меньшего стоит – спасти чью-то жизнь.

Искренне твой. Самый нужный, спасибо».

Она его возненавидела. Своего молодого, талантливого художника. С желтыми, яркими глазами и музыкальными пальцами. Чем больше им восхищались другие, тем меньше восторгалась она. Неужели чувство ревности поселилось в ней так глубоко, что она не смогла принять его успех? Тех случайных, коротких встреч. Проклятых трижды муз. И других людей, которым он стал небезразличен теперь. В нем что-то менялось. Глубоко. Он за собой не замечал, как становился другим. Тем человеком, от которого Ляля в страхе бежала. Пряталась. Исчезала. Умирала. Но невольно встречала вновь.

– Гори в аду.

Ни один конверт не был вскрыт.

2.

Подделка, которую признали шедевром. За всю историю Великих художников не было ни одного, чьи картины переписывали другие художники. Чтобы его работы имели место быть. Ляля говорила об этом с гордостью, будто о себе самой. Самая известная подделка из всех, ранее созданных. Ювелирная работа – брать в руки алмаз, а обратно возвращать обычный камень. Его никто не смог передать. Перенести живой оригинал, у которого бьется сердце, на холст. Этого не удалось никому.

Самая известная его работа – «Поцелуй в шею». Где черный волк люто вцепился в горло. Глаза женщины были закрытыми, а руки гладили его шерсть. Четыре признанных художника собрались в одной комнате. Для того, чтобы передать то, что они увидели сейчас. И никак не могут унести это с собой. Они пытались донести людям его почерк. Их работы считались подлинными.

– Каково это – быть подделкой?

Наверное, как быть одной из твоих шлюх. Музыкант! Полотно не горит. Искусство! И только тело. Что в прах, что в пепел. Сгорит живьем.

Острым скальпелем я мечтаю снять кожу с каждой и поместить в галерею. Чтобы ты, наконец, перестал становиться подобием того, что ты делаешь.

4.

Мы больше не спим. Две простыни, два одеяла. Одна подушка. Я сплю без нее. Каждая ночь – это продолжение вчерашней бессонницы. Я забываю вкус ее губ. Ее взгляд стал другим, таким отстраненным. Будто ей заменили глаза на чужие. На те, в которых нет моего отражения. Я хожу, разговариваю, трогаю вещи, думаю вслух, целую ее. Но как только я заглядываю в ее голубые, она сквозь меня смотрит. Будто я исчез секунду назад, и то пустое место, что осталось после, привлекло ее внимание. Я стал для нее призраком. Но я до сих пор еще жив. Я испытываю гнев, слышу стук своего сердца. Горький ком все никак не сглотнуть. Я шепчу ей на ухо. Я начинаю кричать ей в лицо. Она меня не слышит и по-прежнему смотрит через меня. На белую стену, что сзади. Я прилег у ее ног, чтобы она переступила. Босыми пятками она прошлась по моему животу. Я встал и хотел схватить ее за руку. Она обернулась, оглянулась вокруг, будто услышала шорох. Я вдруг осознал, что меня больше нет.

Часть пятая. Письма. Письма. И…

3.

Что со мной? Что это за странное место? Неужели я в бреду, и как давно я уже без сознания. Комната. Темная, страшная комната. Пыток. Кто-нибудь, услышьте меня, прошу! Отпустите. Меня дома ждут. Март… Маа-аарт! Мааааа-аарт! Выпустите меня…

Девушка в белом длинном платье стояла у открытого окна. Погода была тихая. Безветренная. Немые улицы, немые стены. Только ее голос. Красивый, редкий, дрожащий. Тишина, от которой закладывало уши. В ней невозможно было расслышать собственных слов. Где я? Что со мной произошло? Она была напугана.

В дверь постучались. А затем зазвенели ключи.

Кто она? Почему она позволяет себе на меня так смотреть? Я не могу пошевелиться. И отвести взгляд от нее. Не могу. Не хочу. Перестаньте! Она отдаляется, я даже не в силах моргнуть. Она приближается снова. Закройте мне веки!

– Он меня предал. Ты не знаешь его, никто его не знает. Он смотрит на меня, а я хочу поддаться. Ослабить. Ты не знаешь, каково это – быть пятном на стене. Ты даже представить не можешь… Он целует мне ноги, а я наступаю на его лицо. На его грудь, на его живот. У меня внутри все переворачивается, я сдерживаю слезы. Я хочу упасть к нему и жалеть. Гладить его. А вместо этого еще сильнее его унижаю. Я его хороню, с каждым днем понимая, что сама погружаюсь в ту самую почву.

Ляля присела.

– Я гладила блузку вчера, а он подошел и стал сзади. Обнял. Я промолчала. Он положил свои руки на блузку. Я закрыла глаза. Он кричал. Его так трясло, а он до последнего свои пальцы держал на доске. Тонкие, музыкальные пальцы. Я убрала утюг, красиво осанку держа, и повесила блузку на плечи. Он знает, как она мне дорога. Я сожгла ему руки, чтобы больше никогда ее не надеть.

4.