Дешёвая планета

Когда я открыл глаза, вокруг были стены. Неяркий свет ламп навевал тоску, пахло лекарствами. Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами – они просто не двигались. С трудом повернув голову вправо, я увидел кучу проводов и трубок, которые от неведомых приборов шли к моему телу.

– Проснулся? – мягкий женский голос слева резанул слух. Казалось, я целую вечность не слышал голоса других людей. – Ну, вот и хорошо. Значит, пошёл на поправку.

Напрягая одеревеневшие мышцы шеи, я повернул голову в сторону говорившей. Она была милой. Волосы спрятаны за белой медицинской шапочкой, но лицо казалось очень человечным. Да, такой и должна быть медсестра. Похоже, я в больнице.

– Через пару дней сможешь двигать руками, ещё через неделю сможешь вставать. После такой дозы снотворного – вообще чудо, что мы тебя откачали.

– Зачем? – Мой язык ворочался с трудом.

– Что – зачем?

– Зачем Вы накачали меня снотворным? – Казалось, все мои силы ушли на эту фразу.

Медсестра рассмеялась, и вместо ответа просто вышла из помещения.

– Где я? – шепнул я, но рядом уже никого не было.

Не знаю, сколько прошло времени – может, несколько секунд, а, может, несколько дней. Когда я очнулся, то увидел перед собой доктора. По крайней мере, так мне показалось.

– Где я? – уже в полный голос произнёс я, чувствуя, что у меня прибавилось сил.

– Вы в городской больнице №4 города Берлина.

– То есть я на Земле?

– Да, именно так.

– Но как? Как я здесь оказался? – Последний вопрос прозвучал несколько нервно, и доктор с медсестрой переглянулись, словно получая друг у друга согласие на продолжение разговора.

– Вас привезли с Незабудки… – он замялся, – в очень плохом состоянии. Поверьте, состояние было критическим.

– Что значит критическим? – В свой голос я вложил немного сарказма, чтобы дать понять – Незабудка ни в чём не виновата.

– У Вас была передозировка снотворного с наркотическим эффектом. Ещё немного, и Вы могли уснуть навсегда. Мы бы не вывели Вас из этого состояния медленной смерти.

– Я Вам не верю. С чего Вы взяли, что это – именно так? Я не употреблял никакого снотворного и никаких наркотиков.

– Незабудки.

– Что – незабудки?

– Именно они источают смертельный аромат. Он поднимает настроение, вызывает чувство эйфории, и он же усыпляет Вас. Особенно сильно его действие по ночам.

– Значит, всему виной тот факт, что я остался на ночь на природе, – медленно проговорил я, словно пытался осознать произошедшее.

– Если бы Вы продолжали приходить на ночь в шаттл, это лишь отсрочило бы летаргию, но не воспрепятствовало ей полностью. Дозы снотворного накапливались в организме, и Вы бы всё равно уснули. Навсегда.

Меня передёрнуло. Господи, мысленно взмолился я, за что?! Я угрохал последние деньги на эту планету, а жизнь на ней невозможна! Что мне теперь делать? Доктор и медсестра, видимо, понимали, чтО происходит у меня в душе, поэтому молчали. Я первым не выдержал и нарушил тишину:

– И Вы хотите сказать, что от этого запаха нет никакого спасения?

Доктор медленно, но уверенно покрутил головой вправо-влево.

Я закрыл ладонью глаза. На мгновенье обрадовался, что уже могу двигать рукой, но радость была очень недолгой – горе от осознания утерянного «рая» и перспектива полного банкротства нахлынули на меня. Может, скосить все эти цветочки? Бред, всю планету не перекосишь, да и новые нарастут. Тогда, поджечь? Опять же, планета хоть и небольшая, но это не астероид какой-нибудь, который можно обойти вдоль и поперёк. И даже, если б такое было возможно, через пару недель планета бы вновь ими наполнилась. А что, если начать торговать этим наркотиком? Но это противозаконно! Нет, надо срочно её продать хоть за какие-нибудь деньги, хоть за гроши – глядишь, наскребу на старость.

Мне хотелось плакать. Но вместо этого я опять провалился в сон.

Выздоровление шло быстро. Из разговоров с докторами я узнал, что существует программа осмотра впервые приобретённых планет, целью которой является выявление скрытых опасностей для человека – как раз мой случай. Меня нашли фактически при смерти, и я около месяца провёл в коме. Но кровь удалось очистить, и вот я здесь, на Земле.

Как и обещала медсестра, примерно через неделю я смог вставать, через две меня уже собрались выписывать. Денег на лечение у меня не было, зато мой прежний банк любезно согласился открыть мне счёт и дать кредит, так что отныне я был в большом минусе и не представлял, как и когда выйду в плюс.

Втайне я надеялся, что, мягко говоря, «недостаток» моей планеты никому не известен и мне удастся впихнуть её какому-нибудь чудаку по бросовой цене. Но, увы, как только я вышел за ворота больницы, ко мне подлетели журналисты и стали расспрашивать про Незабудку. Я понял, что не получу за неё ни гроша – кому нужна планета, убивающая любых живых существ?

Дав несколько коротких ответов, я почувствовал, что интерес этих ловцов дешёвых сенсаций угас, и побрёл по Берлинским улицам. Отовсюду из окон кафе и ресторанов на меня смотрели счастливые лица, а мне и пойти-то было некуда. Призрак голодной и бездомной старости замаячил передо мной во всём своём бомжеватом виде.