Десять басен смерти

Воцарилось молчание, затем Стивенс повернулся к Анне.

– Отлично. Вы довольны? Но это еще не самое лучшее. Я думаю… я думаю, ему неизвестно, что вы здесь.

Он повернулся к Баснописцу.

– Друг мой, подготовим же эту встречу, если вы ничего не имеете против… Вы можете подыскать любую подходящую басню. Кем будет наш гость – псом, ослом, совой? А она? Мышь или тигрица?

Баснописец медленно снял перчатки.

Анна опустила взгляд на его руки… Она прищурилась.

Показались его усыпанные перстнями пальцы.

Стивенс повернулся к Этьенну.

– Вы приведете его к нам… как только мы будем готовы.

Любовь и Безумие

Особняк Эрбле

Затаившиеся в кустах Бомарше и д'Эон начали беспокоиться.

– Ну что же он там делает?

– Он сказал, что подаст нам знак, – проговорил шевалье.

– Что-то долговато…

– Надо ему доверять.

– А если с ним что-нибудь случилось?

– Случилось? Да ладно, его не остановит никакое препятствие.

Взор Пьетро скользил по влажному камню, пока его со связанными руками вели вверх по витой лестнице. Наконец открылась запертая на железный замок дверь. Его втолкнули в зал. Люстра, свечи и канделябры, камин, шпалера. В конце стола восседал Стивенс. Пьетро вглядывался в его продолговатое лицо, черные волосы с проседью, глубоко посаженные глаза, обрубок уха, складку возле рта. Он обратил внимание на розу, приколотую к его груди. Стивенс сидел на одном из резных стульев, а за ним вырисовывался силуэт в капюшоне, с рукой, лежащей на папке; Баснописец молчал, склонив голову. Стивенс заговорил.

– Так значит, это и вправду вы! Чем мы обязаны такой чести?

– Вы навязчивы, Виравольта, – подхватил Баснописец, не давая ему возможности ответить. – Интересно, как вам удалось выжить сначала в клетке со львом, затем в «Прокопе»… и каким образом вы нашли нас здесь?

Пьетро заметил, что он меняет звучание своего голоса.

– Эх! Да он просто направился вслед за вами!

Его акцент не вызывал сомнений. Этот человек… был англичанином, по всей вероятности. Не теряя ни секунды, Пьетро принялся анализировать ситуацию. Вдруг он почувствовал тонкий запах. Это духи, духи, которые…

Он нахмурился.

Стивенс встал, указывая на листок веленевой бумаги, лежащий на длинном деревянном столе рядом с пером и чернильницей. Там же лежал и кинжал. Неподалеку Этьенн сложил оружие, отобранное у Пьетро. Стивенс хохотнул, увидев пистолет господина Марьянна, снабженный крючком.

– Замечательно, – сказал Стивенс, беря его в руки. – Положите это в надежное место.

Он снова повернулся к венецианцу.

– У нас появилась весьма пикантная идея. Немного поиграть перед тем, как мы с вами покончим. Мы вам развяжем руки, дорогой друг. Не пытайтесь воспользоваться этим, вы напрасно потратите свои силы.

Он снова подал знак, и тут же через порог зала перешагнуло несколько человек, которые со всех сторон окружили Виравольту. Один из них снял с него путы. Пьетро потер затекшие кисти. Двое других встали по обе стороны от шторы.

– Кто вы? – спросил Пьетро.

Стивенс улыбнулся и пригласил его присесть на один из резных стульев. Пьетро повиновался. Перед ним лежали чистый лист, перо и чернильница. Но он все еще думал об аромате духов… Этот аромат становился все более ощутимым и все более тонким…

Стивенс прищелкнул языком.

– Нам нужно написать последнюю басню, дорогой друг. И вместе с тем мы с вами напишем новую страницу Истории. Мне кажется вполне логичным то, что она будет создана вашей рукой. Так Черная Орхидея внесет вклад в наш шедевр. Что вы на это скажете?

– Я на это скажу, что вы теряете рассудок, – сказал Пьетро. – Вы мне напоминаете одного ренегата, который однажды попался на моем пути в Венеции…

Стивенс усмехнулся.

– Итак, мой друг… Займемся диктантом! Басня, которую мы собираемся вместе написать, предназначена для высокопоставленного лица. По правде говоря, одного из самых могущественных лиц в государстве. Вы близки этому лицу. Поэтому тот факт, что наша декларация будет написана вашим почерком – это, поверьте мне, истинный подарок небес!

Пьетро, как ученик, сидел перед чистым листом бумаги.

– Вы заблуждаетесь.

– Ах… Вы просто еще не осознаете всей ситуации… Позвольте вас просветить. Начнем с небольшой преамбулы. Древние учат нас, что нет ничего лучше небольшого театрального представления для того, чтобы дестабилизировать врага во время войны. Вы понимаете? Чувство мизансцены. Чувство драмы. Создать впечатление, что вы невидимы. Появляться и исчезать подобно тени. Быть мифом. Используя пиротехнику, растворяться в облаке дыма… Наш Баснописец одарен в этой области, не так ли? Весьма одарен. Что касается меня, я действую в меру своих способностей. Я пользуюсь собственными средствами. Вот что я лично могу вам предложить.

«Этот аромат… Ну да, это же…»

И еще забытый на столе венецианский кинжал!

В этот момент лорд Стивенс подал знак Баснописцу, который театральным жестом открыл занавес.

– Анна Сантамария из Венеции!

Пьетро показалось, что сердце остановилось в его груди.

А Баснописец принялся декламировать:

Любовь и Безумие

Книга XII, басня 14