Десять десятилетий

По моему глубокому убеждению, каждый из Кукрыниксов в отдельности по своему таланту и способностям стал бы выдающимся живописцем, карикатуристом, мастером книжной иллюстрации, но какой-то таинственный, непостижимый «компьютер» выбрал их троих среди десятков других одаренных студентов ВХУТЕМАСа, объединил, спаял и тем создал трижды талантливую, трижды трудолюбивую, трижды изобретательную и трижды остроумную «единосущную и нераздельную троицу», оставшуюся по сей день уникальной в истории мирового изобразительного искусства. Я не знаю другого подобного органичного «сродства», творческого, нравственного, интеллектуального. Эта удивительная слитность характеров и талантов оставалась нерушимой на протяжении шестидесяти пяти лет. И все эти годы меня связывала с «троицей» на редкость искренняя, подлинная, не омраченная даже тенью какой-либо зависти или недоброжелательства мужская дружба. Давно ушли в мир иной Миша Куприянов и Порфиша Крылов. Свято хранит верность их памяти Коля Соколов (Никс) [2]. И так же нерушима наша с ним дружба. Ни возраст, ни состояние здоровья не позволяют нам общаться непосредственно, но не проходит дня, чтобы мы не обменялись по телефону настроениями, новостями, мнениями обо всех происходящих в мире событиях, не поведали откровенно друг другу свои, не всегда радующие нас домашние и семейные обстоятельства.

Как-то, к двадцатилетию их совместной работы, я написал стишок, который позволю себе привести:

Я сроду не писал стихов,
Но в данном случае готов.
Не так легко мне ладить с рифмой,
Светлову, скажем, легче с ней,
Но тем, мне кажется, ценней
Сей поэтический порыв мой.
Они — ВТРОЕМ, и с той поры
Нам дорог каждый Кукрыникс:
Степенный КУ, лукавый КРЫ,
И, как всегда, веселый НИКС
Над меткою карикатурой,
Где лютый враг взбесился аж,
Попав на острый карандаш.
Их было много, кто при встрече
С оружьем КУКРОВ пострадал.
«Иных уж нет, а те далече», —
Как кто-то некогда сказал.
И я, как все, сердечно рад
Поздравить наш триумвират.
Пускай и впредь сия триада
Без промаха пронзает гада
С тройною силой и уменьем,
С тройным упорством и гореньем.
Закончить оду я спешу
(В другой раз прозой допишу).
Друзей приветствую. Ура!
Им в двадцать первый год пора.

Глава четырнадцатая

…Одним из значительных культурных событий 30-х годов был, несомненно, выход на экран первой полнометражной советской кинокомедии «Веселые ребята». В главной женской роли — Любовь Орлова, в главной мужской — Леонид Утесов. Режиссер — еще молодой Григорий Александров. Как-то в симпатичном летнем ресторанчике в садике при здании ЖУРГАЗа я оказался за одним столиком с Утесовым и взглянул на него с удивлением.

— Что с вами, Леонид Осипович? — спросил я. — Зачем вы покрасили волосы перекисью водорода?

Действительно, черноволосый Утесов превратился в светлого блондина. Утесов махнул рукой и коротко ответил, не вдаваясь в подробности:

— Снимаюсь в кино.

За обедом Утесов затронул тему, которая, я знал это, была для него больной — о присвоении почетных званий деятелям искусства, и в частности артистам. И он мастерски изобразил сценку, которую я как-то уже видел в его исполнении.

Провинциал, пришедший в клуб мастеров искусств, спрашивает у москвича:

— Скажите, пожалуйста. Кто вот это сидит за тем столом? Такой важный…

— Это? Как же. Это народный артист, орденоносец, лауреат такой-то премии… фамилию не помню.

— А вот этот? За тем столом?

— Этот? Заслуженный артист, орденоносец, дважды лауреат… Забыл фамилию.

— А вот этот?

— Дважды орденоносец. Народный артист… Забыл фамилию.

— А вот этот, только что вошел?

— Это? Да это просто Игорь Ильинский.

Эту ситуацию Утесов годами ощущал на себе. При огромной его популярности званиями и почестями его старательно обходили. Забегая вперед, напомню, что после триумфального успеха «Веселых ребят» режиссер Григорий Александров был награжден орденом, Любовь Орлова — званием заслуженной артистки республики, а Леонид Утесов, исполнитель главной мужской роли, — фотоаппаратом!..

Успех «Веселых ребят» был вполне заслуженным. Веселая, озорная комедия всем понравилась. А звонкие песни Василия Лебедева-Кумача на прекрасные запоминающиеся мелодии Исаака Дунаевского: «Легко на сердце от песни веселой», «Сердце, тебе не хочется покоя» — поют до сих пор.