Десять десятилетий

Программа чествования началась не с появления многочисленного президиума и не с полуторачасового утомительного доклада о жизни и деятельности юбиляра, который снисходительно расселся бы на сцене в мягком кресле. Нет, этого ничего не было. Просто вышла на сцену молодая девушка и под аккомпанемент рояля исполнила песни и стихи Бертольта Брехта. Потом заговорили о Бидструпе — он находился в зале, сидел рядом с женой. Говорили просто и задушевно, без шаблонного красноречия и юбилейных трафаретов. Никто не пытался многословно пересказать своими словами заранее написанный адрес в дерматиновой папке. Говорили без малейшей официальности и в то же время по-серьезному, но не без юмора, в зале то и дело вспыхивал смех. Саркастическим духом было пронизано выступление выдающегося датского писателя Ханса Шерфига, который остроумно высмеял правящие круги Дании, бойкотирующие Бидструпа, делающие вид, что они абсолютно не замечают прославленного художника, любимого миллионами людей. Потом выступил посол Советского Союза. Он огласил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Херлуфа Бидструпа орденом Трудового Красного Знамени.

Чествование продолжалось. Был показан веселый мультипликационный фильм, сделанный в Москве по рисункам Бидструпа, после чего наступила очередь выступать нашей маленькой делегации. Народный художник СССР Таир Салахов и я принесли юбиляру самые сердечные поздравления и пожелания от Союза художников СССР, Академии художеств, от редакций «Правды» и «Крокодила», от миллионов почитателей таланта Бидструпа в нашей стране.

Не скрою, что особенно веселое оживление в зале вызвала поднесенная юбиляру бутылка коньяка только что выпущенной новой марки «Херлуф Бидструп» с автошаржем на этикетке. Впрочем, все быстро догадались, что бутылка эта существует в единственном экземпляре и оформлена специально для данного случая.

В заключение выступил сам Бидструп. Как-то странно и непривычно было видеть его, всегда невозмутимого и спокойного, смущенным и взволнованным. И ему явно было не по себе в темном вечернем костюме с галстуком вместо обычной спортивной рубашки с расстегнутым воротом. Негромко и немногословно поблагодарив за оказанное ему внимание, он перешел к краткому отчету о своей творческой деятельности. Это было сделано в довольно оригинальной форме: вооружившись большим угольным карандашом, Бидструп подошел к развернутому на сцене пятиметровому листу бумаги и стал быстро набрасывать изображения персонажей своих политических карикатур в хронологическом порядке. Он начал с бесноватого фюрера, затем изображал все новые и новые персонажи и, наконец, закончил карикатурами на сегодняшних приверженцев «холодной войны». Появление каждого нового шаржа из-под опытной руки карикатуриста зал встречал взрывом смеха. «Героев» сатиры Бидструпа узнавали сразу же после первых нескольких штрихов.

Торжественное собрание закончилось, но юбилейное веселье продолжалось — сначала в отличном клубе профсоюза рабочих-строителей, а потом до позднего вечера в уютном крестьянском домике семьи Бидструпов в селении Аллеред. Мы с Салаховым были там еще накануне, видели предельно скромную и вместе с тем отмеченную благородным вкусом обстановку, в которой живет и работает знаменитый художник. После обеда в деревенской таверне Бидструп сел за руль своего маленького автомобиля и повез нас в знаменитый Эльсинор, где на берегу моря высится величественный и грозный замок-дворец Кронборг. Там, поднимаясь и спускаясь по крутым каменным лестницам, мы переходили из одного рыцарского зала в другой, и вокруг нас, казалось, возникали тени печального принца Гамлета, коварного короля Клавдия, несчастной Офелии и других, обитавших здесь, по свидетельству Уильяма Шекспира, героев бессмертной трагедии.

Уже смеркалось, когда мы вошли во внутренний двор замка и открыв массивную железную решетку, спустились в так называемые казематы — извилистые и мрачные подземелья, скупо освещенные редкими, тускло мерцающими лампами. Мы остановились возле каменного изваяния. То был спящий крепким сном Хольгер-Датчанин — легендарный герой, просыпающийся, согласно древнему поверью, когда Дании грозит опасность. Я не знаю, проснулся ли Хольгер-Датчанин в час, когда на датскую землю обрушилось гитлеровское нашествие. Но хорошо известно, что другой, в ту пору еще молодой — Херлуф-Датчанин — в это страшное для его родины время бодрствовал, а его сатирические рисунки, бичевавшие захватчиков и их приспешников, заняли потом почетное место в музее датского Сопротивления.

Там же, в Дании, несколько лет спустя, была у нас еще одна встреча с Бидструпом, сопровождавшаяся забавным эпизодом.