Десять горячих дней (СИ)

      Этот день был поч­ти та­ким же, как и пре­дыду­щий, су­ля при­ят­ное про­дол­же­ние. Од­на­ко я за­метил, что се­год­ня Лёш­ка слиш­ком час­то взды­хал и хму­рил­ся. Вид­но, он ни­как не мог ус­по­ко­ить­ся и всё ещё пе­режи­вал из-за ут­ренне­го про­ис­шес­твия. Мне бе­зум­но хо­телось его при­обод­рить, ска­зать, что это не са­мое страш­ное, что мог­ло про­изой­ти. Что всё пус­тя­ки и ско­ро за­будет­ся. Но на­до бы­ло дать ему вре­мя са­мому обо всем по­думать.

      - Зай, - Ле­ха под­нялся с шез­лонга. - Я, на­вер­ное, в но­мер пой­ду. Че­го-то го­лова бо­лит, - он по­мор­щился.

      - Хо­рошо. Да­вай вер­немся в но­мер.

      - Не, ты ос­та­вай­ся. Ис­ку­пай­ся, по­заго­рай. А я таб­ле­точ­ку при­му, под кон­ди­шеном ма­лёх по­лежу и бу­ду как но­вень­кий. Не пе­режи­вай за ме­ня. Луч­ше вон кок­тей­льчик се­бе возь­ми. Ла­ды?

      - Ла­ды. А?..

      - Я на пол­ча­сика, по­том вер­нусь. Да­же по­лотен­це ос­тавлю, что­бы шез­лонг ник­то не за­нял.

      - Мо­жет, те­бе к вра­чу? - за­бес­по­ко­ил­ся я. - Вдруг это сол­нечный удар?

      - Да не, нор­маль­но всё. За­чем ай­бо­лита бес­по­ко­ить? Прос­то пе­реб­рал вче­ра. Ты ле­жи, я справ­люсь.

      Про­водив Лёш­ку до две­рей нас­то­рожён­ным взгля­дом, я вздох­нул и, пе­ревер­нувшись на жи­вот, про­дол­жил чи­тать.

28

Лё­ша

      Бро­сив те­лефон на кро­вать, я рас­тя­нул­ся ря­дом. В гру­ди неп­ри­ят­но ны­ло.

      Макс же приз­нался, что лю­бит ме­ня, а я с ним так...

      Мне еще ни ра­зу в жиз­ни па­рень в люб­ви не приз­на­вал­ся. Я пря­мо офи­гел. Ду­мал, что для не­го это всё не серь­ёз­но, а он, ока­зыва­ет­ся, влюб­лён. Да­же не­удоб­но как-то пе­ред ним. И жал­ко его, и по­мочь ни­чем не мо­гу. Что бу­дет, ког­да от­пуск за­кон­чится? Ведь он же ду­ма­ет, что мы с ним... Вот блин! И как ему обо всем рас­ска­зать? Да и во­об­ще, сто­ит ли го­ворить? Мо­жет, оно как-ни­будь са­мо рас­со­сёт­ся?

      Вля­пал­ся я по са­мые по­мидо­ры! Хрен вы­берешь­ся. Сам ви­новат. Го­ворил отец: не уме­ешь хер в шта­нах дер­жать - ог­ре­бёшь проб­ле­мы. Да кто же знал, что у ме­ня на чу­жой хуй вста­нет? Ма­ло ли у ко­го на что сто­ит? И че­го те­перь? Да­вай на­яри­вай? Я же не ма­кака, че­ловек. Дол­жен баш­кой ду­мать. Не­фиг бы­ло свои эро­тичес­кие фан­та­зии в ре­аль­ную жизнь та­щить. Прек­ра­щать на­до все эти эк­спе­римен­ты, по­ка не поз­дно. А фиг­ли-то поз­дно? Макс - не дев­ка, не за­летит. Я хмык­нул. Ну, а что влюб­лён, так от люб­ви ещё ник­то не уми­рал. Пе­режи­вёт.

      Лен­ка се­год­ня ме­ня в пи­дора­сы за­писа­ла, как вед­ром по­мо­ев об­ли­ла. Не хо­чу, что­бы до­ма кто-то паль­цем по­казы­вал. Хва­тит с ме­ня. На­иг­рался. Од­но ху­ёво, нра­вит­ся мне Мак­са тра­хать. Пиз­дец как нра­вит­ся. Вот с дев­чонка­ми ни­ког­да та­кого не бы­ло. А с ним пря­мо баш­ню рвёт под са­мый фун­да­мент. Мо­жет, я бы и пос­ле от­пуска ра­зок-дру­гой с Мак­сом за­мутил, толь­ко оч­ко­во. Вдруг кто из зна­комых уз­на­ет? А ро­дите­ли? Это же чё бу­дет?! Мать до сих пор на­де­ет­ся, что я на Ир­ке же­нюсь. Родс­твен­ни­кам про на­шу ссо­ру ни­чего не ска­зала. При­дума­ла, что свадь­бу от­ло­жили на вре­мя. Да­же не знаю, как те­перь в гла­за лю­дям смот­реть. А чё я па­рюсь? Са­ма при­дума­ла, са­ма пусть и вык­ру­чива­ет­ся!

      Сум­бурный ход мо­их мыс­лей прер­вал стук в дверь.

      От­ле­пив­шись от кро­вати, я поп­лёлся от­кры­вать.

      Макс с по­рога оки­нул ме­ня по­доз­ри­тель­ным взгля­дом. До­гады­ва­ет­ся?

      - Как го­лова?

      - Го­лова?.. А, го­лова! Прош­ла, - я рас­тя­нул гу­бы в улыб­ку. - Ска­зал же, таб­ле­точ­кой за­кинусь и нор­маль­но.

      - Прав­ду го­воришь? Лёш, ес­ли ты се­бя пло­хо чувс­тву­ешь, да­вай ни­куда не по­едем. Ос­та­нем­ся в но­мере, те­лек пос­мотрим.

      - Зай! Я в по­ряд­ке. Не наг­не­тай.

***

      Пос­ле се­ми сол­нце про­вали­лось за го­ризонт, ус­ту­пая мес­то удуш­ли­вой юж­ной но­чи. Наг­ре­тые за день ули­цы ма­лень­ко­го ку­рор­тно­го го­род­ка уто­нули в аро­матах ноч­ных цве­тов и мил­ли­онах яр­ких ог­ней.

      Для ку­тежа мы об­лю­бова­ли че­тырё­хэтаж­ный дан­синг с боль­шой от­кры­той трас­сой и нес­коль­ки­ми тан­цпо­лами.

      В клу­бе бы­ло люд­но. Свет стро­бос­ко­пов раз­ре­зал тем­но­ту яр­ки­ми не­оно­выми лу­чами. На не­боль­ших пя­тач­ках, воз­вы­ша­ющих­ся над го­лова­ми, от­пля­сыва­ли по­луго­лые де­вицы в свер­ка­ющих туф­лях на су­пер­вы­сочен­ных каб­лу­ках.

      Взяв два бо­кала пи­ва, я про­тис­нулся к сто­лику, где ме­ня ждал Макс.

      - За хо­роший от­дых! - за­орал я, ста­ра­ясь пе­рек­ри­чать гро­хочу­щую му­зыку.

      - Да­вай!

      Сде­лав гло­ток, я ог­ля­дел­ся. Пуб­ли­ка тут бы­ла раз­но­шёрс­тная. По боль­шей час­ти ев­ро­пей­цы, в ос­новном, нем­цы и гол­лан­дцы, хо­тя бы­ли и по­ляки, и ан­гли­чане, и са­ми тур­ки. Я удив­лённо хмык­нул, ус­лы­шав за со­сед­ним сто­ликом фран­цуз­скую речь. Эти-то что здесь де­ла­ют? Им что, Ла­зур­но­го бе­рега ма­ло? На­ших вид­но не бы­ло. Ещё бы, та­кие день­жи­щи за вы­пив­ку драть! Рус­ские обыч­но на олин­клю­зив ез­дят. Из оте­ля но­са не вы­совы­ва­ют. Это толь­ко мы, два иди­ота, ре­шили ту­сануть пе­ред отъ­ез­дом на пос­ледние баб­ки.