Десять казней египетских

Кетрин удивленно посмотрела на мужчину, не скрывая своей презрительности.

–Агент Гордон займитесь уже своей работой и не суйте нос в то, в чем не разбираетесь. – Грубо оборвала она.

–Кетрин Робинсон, вы поплатитесь за свое поведение. Соблюдайте субординацию. – Пригрозил Майкл.

Марлини открыл дверь арендованного автомобиля и, молча, наблюдал за разворачивающейся сценой. Он готов был отрубить себе руку только ради наблюдения за разъяренной Кетрин. Похоже, ему нужен психиатр. Или как еще объяснить его странное возбуждение? Он позволял ей самой разобраться с зарвавшимся Гордоном, только чтобы увидеть ее в ярости.

–Ты не мой начальник, Гордон, заруби это себе на носу! Поплачусь за свое поведение? – Передразнила она Майкла. – Отшлепаешь меня?

Гордон скривился в припадке гнева и еле подавил задетое чувство собственной гордости.

–Тебе было мало одного раза? – Намекнул он.

Кетрин на секунду опешила, отступив назад в изумлении от огульной наглости Майкла. Мало того, что он явно наслаждался своей безнаказанностью, он еще и посмел посмеяться над ее беспомощностью. Но пока она раздумывала над ответом, Марлини, не в состоянии больше быть сторонним наблюдателем, подошел к Гордону вплотную, так что Майкл вынужден был отступить на шаг. Он еще помнил, как кулак Питера влетел ему в челюсть.

–Ты даже это не смог довести до конца. – Прошипел Марлини. – Неудачник.

Он быстро развернулся на пятках, открыл дверцу для Кетрин и, дождавшись пока она сядет, подарил Гордону предупреждающе-грозный взгляд. Одной секунды которого было достаточно, чтобы понять насколько сильно в Марлини желание убить Майкла. Гордон посмотрел на мужчину только одно мгновение, но и от этого стало ясно, что тот не станет раздумывать нажать ли ему на курок.

Он сел в автомобиль, завел мотор, отъехал на несколько метров, завернул за угол и остановился.

–Что такое? – Удивилась Кетрин.

–Кетрин, как ты? – Ответил он вопросом на вопрос.

Он пристально посмотрел на женщину и, поймав ее взгляд, тут же отвел глаза, будто пойманный с поличным воришка. Она взглянула на него секунду и отвела глаза.

–Все нормально. – Равнодушно пожала она плечами.

–Это не ответ. – Напористо ответил Питер.

–Что ты хочешь от меня услышать?

В голосе Кет чувствовалось нарастающее раздражение, и женщина отвернулась, будто зрительный контакт с мужчиной усилил бы ее злость.

У Питера голова готова была взорваться.

–Правду. – Просто ответил он.

–Что ты хочешь услышать? – Повторила она, уже почти перейдя на крик. – Что я смотрю на него и вижу дьявола в овечьей шкуре? Или, что боюсь каждого его прикосновения, каждого взгляда от которого меня ток прошибает? Или, что я смотрю на него и понимаю какую ошибку совершила, но никак не могу понять когда именно: когда связалась с ним или когда ушла в первый раз? Или, что я не способна понять, когда этот мужчина превратился из любящего и заботливого в ревнивого и жестокого тирана? – Кет почти плакала, но не от боли или обиды, а от злости, кипевшей в ней. – Или, что я виновата в этом преображении? – Ее голос перешел на шепот и Питер придвинулся к ней, чтобы обнять, но тут же остановился перед ее протянутой рукой. – Тебе нужна эта правда? – Все еще зло спросила она.

–Она нужна тебе. – Покачал головой он. – Ты не нуждаешься в жалости, но не позволяешь никому даже посочувствовать. Ты не разрешаешь никому разделить свою боль, не задумываясь над тем, что это важно твоим близким. – Теперь уже Марлини был на грани срыва, раздраженно бросаясь словами. – Ты не понимаешь, что для окружающих твои страдания становятся невыносимыми, потому что никто не знает их сути, ты всех оставляешь в неведении, делая их пытку еще мучительнее.

Плечи Кет поникли, и она опустила голову на руки.

–Я боюсь, Питер.

Марлини наклонился над ней, приподняв подбородок с готовностью выслушать и понять.

–Боюсь, что все будут считать меня слабой, что…. Я боюсь, что если заплачу, то уже не смогу остановится.

–Никто не говорит о твоей слабости. – Мужчина сжал ее ладони в своих и глупо улыбнулся.

–Мой отец всегда говорил, что тот, кто плачет слаб.

Марлини нервно покачал головой, погладив женщину по коленям.

–Кет, при всем уважении к твоему отцу, позволь с ним не согласится. Он говорил, что те, кто плачет – слабаки, а я считаю, что тот, кто не плачет никогда – слаб.

Женщина недоверчиво посмотрела на него несколько секунд и потом, мягко улыбнувшись, кивнула. Для нее, словно, новый мир открылся, она неожиданно для самой себя осознала смысл слов напарника.

–Поговори со мной. – Он посмотрел вперед и завел мотор, дав понять, что дает ей время и не просит о сиюминутной откровенности.

Кетрин опустилась лбом на его плечо, и тяжело выдохнула, почувствовав, как с этим вздохом вылетает и та тяжесть, которая гнетущей мантией лежала на ее плечах уже очень долго.

***