Читаем Десять книг об архитектуре полностью

О том, каковы члены и пропорции катапульт, я сказал.


Глава XI. Баллисты

Книга X. Глава XI. Баллисты. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


1. Что до баллист, то они строятся по-разному, но для достижения одной и той же цели. Одни из них закручиваются рычагами горизонтальных воротов, некоторые — полиспастами, другие —стоячими воротами, а иные посредством барабанов. Однако никакая баллиста не делается без учета данного веса камней, которые мечет это орудие. Поэтому их устройство ясно не для всех, а только для тех, кому хорошо известны правила геометрии в подсчетах и умножениях.

2. Ибо для отверстий, проделанных в головах баллист, через которые натягивают канаты из волоса, большей частью женского, или из жил, берутся пропорции в зависимости от веса камней, которые мечет данная баллиста по законам тяготения, подобно тому, как в катапультах, — в зависимости от длины стрел. Поэтому, для того чтобы и не знающие геометрии могли быть подготовлены и не задумывались над этим в миг военной опасности, я в точности изложу то, что я знаю наверное, по собственному опыту их изготовления, и то, что я узнал со стороны от наставников. И в тех случаях, когда греческие меры веса окажутся связанными с модулями, я их объясню, переведя их на счет наших весовых единиц.

3. У баллисты, которая должна метать двухфунтовые камни, отверстие в ее капители будет в пять дюймов, при четырехфунтовых — в шесть дюймов, при шестифунтовых — в семь дюймов, при десятифунтовых — в восемь дюймов, при двадцатифунтовых — в десять дюймов, при сорокафунтовых — в двенадцать с половиной дюймов, при шестидесятифунтовых — тринадцать с половиной дюймов, при восьмидесятифунтовых — пятнадцать и три четверти дюйма, при стадвадцатифунтовых — фут и два дюйма, при стасорокафунтовых — фут и три дюйма, при сташестидесятифунтовых — фут с четвертью, при ставосьмидесятифунтовых — фут и пять дюймов, при двухсотфунтовых — фут и шесть дюймов, при двух — сотсорокафунтовых — фут и семь дюймов, при двухсотвосьмидесятифунтовых — полтора фута, при трехсотдвадцатифунтовых — фут и девять дюймов, при трехсотшестидесятифунтовых — фут и десять дюймов.

4. Определив размер отверстия, вычерчивают раму, называемую по-гречески περιτρητος, длина которой равна... отверстиям и ширина — двум и одной шестой. Ее разделяют диагональной линией, и по разделении концы этой фигуры стягивают так, что она получает форму ромба и укорачивается в длину на одну шестую и в ширину у тупых углов — на четверть. В той части, где имеются сгибы и куда выдаются вершины углов, пробуравливают отверстия, и сужение внутрь доводят до одной шестой; отверстие же должно быть продолговатее на толщину болта. Когда станина сделана, ее обтесывают, чтобы края ее имели мягкий изгиб.

5. Толщина ее должна быть в семь двенадцатых отверстия. Чашки — вышиной в два отверстия, шириной в одно и три четверти, толщиной в две трети, исключая часть, входящую в отверстие; ширина же на конце — в треть. Длина боковых стоек — пять и две трети, изгиб - в половину отверстия, толщина — тридцать семь сорок восьмых отверстия, в середине же ширина их увеличивается до той ширины, какая была на рисунке около отверстия, а именно на ширину и толщину в... отверстия; вышина же стоек — на одну четверть отверстия.

6. Длина рейки на столе равна восьми отверстиям, а толщина и ширина — пол-отверстию. Длина ее шипов — в одно и одну шестую отверстия, а толщина — в одно с четвертью; изгиб этой рейки — в три четверти. Ширина и толщина наружной рейки таковы же, длина же определяется тупым углом на чертеже и шириной боковой стойки у ее изгиба. Верхние рейки должны быть равны нижним, а поперечины стола -половине отверстия.

7. Длина стержней лестницы равна тринадцати отверстиям, толщина одному; расстояние между ними в ширину равно одному с четвертью отверстия и в глубину одному и одной восьмой. Всю длину лестницы наверху, то есть часть ее, примыкающую к рычагам и прикрепленную к столу, делят на пять частей. Две из них идут на часть, называемую греками χελωνιον, ширина которой равна одному и одной шестой, толщина одной четырнадцатой, а длина одиннадцати с половиной. Клешня выдается на пол-отверстия, а хвост — на три шестнадцатых. То, что находится у оси и называется поперечным лбом, — в три отверстия.

8. Ширина внутренних реек равна четверти отверстия, а толщина их — одной шестой. Рама, или покрышка гнезда, врезана сковороднем к стержням лестницы и имеет в ширину три шестнадцатых отверстия, а в толщину одну двенадцатую. Толщина квадратной части лестницы равна одной шестнадцатой..., диаметр круглой оси равен диаметру клешни, а у шипов — семи шестнадцатым.

Перейти на страницу:

Все книги серии Из истории архитектурной мысли.

Десять книг об архитектуре
Десять книг об архитектуре

Римский архитектор и инженер Витрувий жил и работал во второй половине I в. до н. э. в годы правления Юлия Цезаря и императора Октавиана Августа. Его трактат представляет собой целую энциклопедию технических наук своего времени, сочетая в себе жанры практического руководства и обобщающего практического труда. Более двух тысяч лет этот знаменитый труд переписывался, переводился, комментировался, являясь фундаментом для разработки теории архитектуры во многих странах мира.В настоящем издание внесены исправления и уточнения, подготовленные выдающимся русским ученым, историком науки В. П. Зубовым, предоставленные его дочерью М. В. Зубовой.Книга адресована архитекторам, историкам науки, культуры и искусства, всем интересующимся классическим наследием.

Витрувий Поллион Марк , Марк Витрувий

Скульптура и архитектура / Античная литература / Техника / Архитектура / Древние книги

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Эта книга — продолжение серии своеобразных путеводителей по улицам, площадям и набережным Петербурга. Сегодня речь пойдет об улице Рубинштейна и примыкающих к ней Графском и Щербаковом переулках. Публикации, посвященные им, не многочисленны, между тем их история очень интересна и связана с многими поколениями петербуржцев, принадлежавших к разным сословиям, национальностям и профессиям, живших, служивших или бывавших здесь: военных и чиновников, купцов и мещан, литераторов и артистов, художников и архитекторов…Перед вами пройдут истории судеб более двухсот пятидесяти известных людей, а авторы попытаются раскрыть тайны, которые хранят местные дома. Возникновение этой небольшой улицы, протянувшейся на 700 метров от Невского проспекта до пересечения с Загородным проспектом и улицей Ломоносова, относится еще ко времени императрицы Анны Иоанновны! На рубеже веков улица Рубинштейна была и остается одним из центров театральной и музыкальной жизни Северной столицы. Сегодня улица продолжает жить и развиваться, прогуливаясь по ней, мы как будто вместе с вами оказываемся в европейском городе с разной архитектурой и кухнями многих стран.

Алена Алексеевна Манькова-Сугоровская , Владимир Ильич Аксельрод

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура