Десять лет на острие бритвы

В их действиях было не доброжелательство, а стремление к облегчению своего положения, сохранить свою жизнь, здоровье любым способом. Это чувство было присуще всем, кто находился за колючей проволокой, но оно проявилось по разному — подленько и красиво, благородно или с достоинством. Ведь в свое время от многих тяжелейших условий, нахождение в тесном соседстве с самыми заядлыми ворами-рецидивистами меня избавило умение хорошо рассказывать литературные произведения, что гарантировало от нападения и издевательства с их стороны.

В Магнитогорской колонии разгула такого рода не было. Режим и порядок поведения поддерживался строго. Отказчиков было очень мало, они появились в дни прибытия в колонию нового этапа. Обычно отказчиков направляли в мастерскую и на мою долю доставалась их обработка и использование.

В конце 43-го года правобережный участок был переведен на центральный левый берег реки Урал. Там мастерские продолжили свою работу. Я встретил День Победы, работая в зоне. Мы, зеки, мало знали что делается на белом свете, газет не было, следить за событиями на фронте возможности не было. Проснувшись 9 мая, я услышал какие-то радостные крики, крики «Ура!». Выбежал на плац и увидел весело-возбужденную толпу зэков и среди них охранников. Это был конец войны. Наша Победа. Душа ликовала. Я полез целоваться со своими помощником и звеньевыми, а когда собрались все в зоне мастерских, то поздравил с Днем Победы. У многих сразу возник вопрос: «А будет ли амнистия? Кого она коснется? Когда будет объявлена?» Но я почему-то с горечью в сердце подумал: «Если и будет, то не для меня, а главным образом для тех, кто действительно совершил какое-то преступление». Парадокс, но факт. Люди безвинные, как оказалось на самом деле, амнистии не подлежали.

В мастерских, по предложению механика Вильчика Иосифа (раньше работавшего бригадиром), начали выпускать ложки из дюраллюминия. Получались хорошие красивые ложки. Все шло нормально. Но совершенно неожиданно нас передислоцируют в Челябинское ИТК-4. Предложено в двухдневный срок все упаковать, приготовить к отправке в Челябинск. Меня и Немцева оставили еще на два дня для приведения всех дел в порядок и составления материального отчета, а остальных отправили в спецвагоне.

Через три дня в сопровождении одного из дежурных вахтеров, нас, пассажирским поездом Магнитогорск-Москва, доставили в Челябинск в ИТК-4. Она находилось в конце ул. Ленина, совсем рядом с лесопарком.

К моему появлению в ИТК-4 Иосиф Вильчук уже установил трансмиссию с шлифовальными кругами для обработки ложек, оборудовал печку для расплавки алюминиевого лома, создал запас литейного песка и успел даже получить все необходимое для кокильного литья. Дело было за самим ломом.

Я и Митя Немцев, после краткого разговора с начальником учетно-распределительной части колонии, в сопровождении бытовика были отправлены устраиваться на свое новое местожительство, оказавшееся небольшой комнатой, в которой находились две двухярусные металлические кровати с сетками, из которых одна была застелена хорошими больничными одеялами, с белыми свежими простынями. На нашей кровати, на каждом месте лежали аккуратно сложенные такие же постельные принадлежности. Другая кровать была занята Вильчиком и Елькиным. В комнате был небольшой стол и четыре стула. Это было уже хорошо.

Устроившись, мы отправились в барак отведенный под мастерские. Недалеко от входа увидели целую группу начальства, из которых я знал только одного — начальника производственно-планового отдела Челябинского облуитлк — Николая Александровича Богданова, который раза два приезжал в Магнитогорскую ИТК и интересовался работой мастерских. Он оживленно о чем-то разговаривал с человеком в штатском уже в возрасте и с молодым человеком в очках и полувоенной форме, несколько в стороне от них стоял ст. лейтенант и, как я понял, мало интересовавшийся содержанием их разговора. Н. А. Богданов, увидев меня, предложил подойти к ним. Все они поздоровались со мной довольно приветливо. Штатским, почти пожилым человеком, был начальник технического отдела управления, а молодой — начальником ППЧ колонии — сыном Н. А. Богданова, тоже Богданов, ст. лейтенант — начальником ИТК-4. Никак не могу вспомнить фамилию и имя отчество пожилого, несмотря на то, что он должен был бы мне запомнится больше многих других, т. к. после кратких общих вопросов именно он вдруг заявил, что с завтрашнего дня я получаю пропуск на свободный выход из колонии в любое время и мне устанавливается персональный оклад, что моя задача — организовать производство в широких масштабах, используя одно здание в Челябинске, которое надо будет приспособить к этому. Завтра вы поедете со мной его смотреть, но это не снимает с Вас ответственности за состояние дел здесь, в этих мастерских. Вы будете помощником у начальника ППЧ Богданова — младшего.