Десять лет. Публикации, интервью, выступления (1990-1999 гг.)

В. Т.: Я с этим согласен. Но есть конкретный вопрос, который я сейчас попытаюсь сформулировать абсолютно точно. Считаете ли Вы, что если даже Россия вынуждена будет отказаться от своих претензий на Чечню, то, проводя хорошую политику, сможет сохранить за собой все остальные республики Северо-кавказского региона, которые ныне являются территорией России?

Г. Я.: Независимо от того, как будут оформлены отношения между Москвой и Чечней, при разумной, содержательной политике эти территории останутся в правовом государственном пространстве России, по скольку это соответствует их коренным интересам. Надо вести соответствующую политику по всем направлениям: экономическую, внутреннюю, военную, если хотите разъяснительную политику. Чтобы люди действительно увидели те преимущества, которые объективно существуют.

В. Т.: Тогда мы переходим к нынешнему правительству, или, точнее говоря, к администрации, я имею в виду не администрацию президента только, а всю исполнительную власть. Эта администрация, эта исполнительная власть, наполненная этими конкретными людьми, она способна проводить разумную политику?

Г. Я.: Неспособна. Но война — не способ сохранить Чечню в составе России. Смотрите, мы выбираем между плохой политикой, которая все равно может привести к развалу, и тем же самым, но еще сопряженным с десятками тысяч жертв. Чечню можно потерять, еще и еще раз умывая Россию кровью, а можно потерять ее, не умывая Россию кровью, просто в результате идиотской политики. А вот для того, чтобы не терять, нужно совершенно другое руководство, совершенно другое правительство. Обсуждение в Думе показало: люди, наделенные властными полномочиями и определяющие будущее страны, даже в столь острый момент не смогли собраться за одним столом и выработать хотя бы два-три варианта поведения, два-три варианта политики. Случись в стране что-то серьезное — окажется, что руководство парализовано внутренними распрями и интригами. В этом его опасность.

В. Т.: Накануне первого тура, отчасти между первым и вторым туром, многие открыто говорили, что Явлинский может улучшить, в частности, и качество будущего правительства, если он пойдет на компромисс с президентом, тогда еще кандидатом в президенты. Почему Вы этим шансом не воспользовались?

Г. Я.: Еще до первого тура, несмотря на все те электоральные потери, которые я нес как кандидат в президенты, я по приглашению Ельцина вступил с ним в переговоры. Затем мною было предложено создать независимое правительство. Все обратили внимание на требование отставок, но дело было вовсе не в отставках. Дело было в том, чтобы создать правительство устойчивое, целостное, с единой программой,с единым взглядом на то, что и как нужно делать. Предлагалась коалиция между “партией власти”, возглавляемой Ельциным, и демократической оппозицией с привлечением всех других демократических и центристских сил. Была идея создать более устойчивую систему, при который власть опирается не только на одного человека — президента, но еще и на тех, с кем он вступает в коалицию.

В. Т.: Я хочу уточнить. Имелось в виду классическое коалиционное правительство, солидарное и ответственное, опирающееся на большинство в Думе и принимающее решение только тогда, когда все фракции дают на это добро в рамках коалиционной стратегии, и тогда все фракции обязаны поддерживать это правительство? Не то, что называет Виктор Степанович Черномырдин, когда, например, мы видим включенным в правительство, в частности, коммуниста Тулеева, что не обязывает фракцию голосовать за правительственный проект бюджета?