Десять лет в изгнании

⁸²⁷ Свидание г-жи де Сталь с Кутузовым неоднократно описывалось мемуаристами, которые, впрочем, не были его очевидцами. Так, по версии С. Н. Глинки, в ответ на приветствие Сталь, назвавшей Кутузова человеком, «от которого зависят судьбы Европы», «полководец наш, ловкий и на поле битвы, и в общении светском, не запинаясь ответил: “Сударыня! Вы дарите меня венцом моего бессмертия!” Некоторые это иначе высказывают, но тут дело не в словах, а в том, что дочь того Неккера, который в 1789 г. почитался решителем судеб Франции, как будто свыше вызвана была на брега Невы вестницей о новом жребии и Франции и Европы» (Глинка С. Н. Записки о 1812 годе. СПб., 1836. С. 35). Дипломат А. П. Бутенев, также подчеркивающий «особое внимание и любезность» Кутузова по отношению к французской путешественнице, приводит, напротив, изысканный комплимент, сделанный ею русскому полководцу: когда Кутузов «стал жаловаться на слабость зрения и на свои преклонные лета, г-жа де Сталь с живостью сказала ему: “Но я, по крайней мере, надеюсь, генерал, что вы еще будете иметь случай произнести слова, приписываемые в одной трагедии Митридату: “Мои последние взоры упали на бегущих римлян”» (РА. 1883. Кн. 1. С. 11).

⁸²⁸ В сохранившемся отдельном фрагменте, посвященном Кутузову, Сталь сообщает также, что он «прославил себя воинскими подвигами и самоотверженным служением отечеству В боях с турками выказал он столько же таланта, сколько и отваги», а затем проводит параллель между Кутузовым и Веллингтоном: «Накануне того дня, когда он должен был ехать в армию, пришло известие о победе Веллингтона под Саламанкой, о том, что войска его вошли в Мадрид и что восторг испанского народа при виде освободителей не знает границ. Стайка детей приветствовала английского генерала пальмовыми ветвями и букетами цветов. Вначале он пытался побороть нахлынувшие на него чувства и принять детей как обычную депутацию, но увидев эти очаровательные создания подле себя и услышав их невинные речи среди бряцания оружия, не мог больше противиться и, спешившись, отправился вместе с ними в отвоеванную им столицу. Счастлив тот, кто ведет войну, которую народ принимает как мир, меж тем как победивший тиран превращает сам мир в скрытую измену! Какой контраст между явлением Веллингтона в Испании и Наполеона в России! Какой контраст в глазах Наполеона, если, конечно, согласие душ хоть что-нибудь для него значило! Впрочем, он сам сказал: “Я могу расходовать по двадцать тысяч человек в месяц!” Ничто не может лучше изобразить его характер, чем этот способ выражать свои отношения с человеческой природой» (DAE-1996. Р. 395-396).

⁸²⁹ То есть в Швецию, подданным которой был барон де Сталь. В реальности отцом сыновей г-жи де Сталь, Огюста (род. в 1790 г.) и Альбера (род. в 1792 г.), был, по ее собственным признаниям, граф Луи де Нарбонн, ставший ее возлюбленным осенью 1788 г. (связь их продолжалась до 1794 г.). См., в частности: Haussonville О. d’. Auguste de Staël et ses parents // CS. № 53. Р 145-164.

⁸³⁰ На самом деле Сталь покинула Петербург 7 сентября, а описанный ниже прощальный вечер состоялся 6 сентября 1812 г.

⁸³¹ Вильсон Роберт Томас (1777-1849) — английский генерал, дипломатический агент Англии в Петербурге летом — осенью 1807 г. (состоянию русской армии во время кампаний 1806-1807 гг. Вильсон посвятил книгу «Краткие замечания о свойстве и составе российского войска», изданную в Лондоне в 1810 г. и в русском переводе в Петербурге в 1812 г.). В 1808-1809 гг. Вильсон — один из организаторов сопротивления войскам Наполеона в Испании и Португалии; в августе 1812 г. возвратился в Россию и с сентября находился в качестве представителя английского командования в ставке М. И. Кутузова и в то же время неофициально выполнял роль осведомителя Александра I, при котором находился затем в 1813-1814 гг. (биографический очерк см.: Вильсон. С. 5-38); движимый ненавистью к Наполеону, Вильсон осенью 1812 г. в письмах из ставки Кутузова к императору неоднократно выражал опасение, что Кутузов может заключить с французами перемирие. В дневнике Вильсона под 6 сентября 1812 г. значится, что он побывал в гостях у г-жи де Сталь, где «осмелился с большой горячностью трактовать о некоторых предметах в присутствии столь острого ума», и «простился с нею, вполне завоевав ее благосклонность, удостоенный множества лестных похвал» (Вильсон. С. 55). Вильсон остановился в Петербурге в том же трактире «Европа», что и г-жа де Сталь (см.: Вильсон. С. 52).