Десять лет в изгнании

⁸⁵⁰ Ср. обсуждение связи между северным климатом и интеллектуальными способностями северных народов у предшественников Сталь. В «Истории обеих Индий» (кн. 19) Рейналя высказано сомнение в том, что цивилизация способна развиваться в холодном климате России: «Разве в течение исключительно долгих зим, приостанавливающих работу на семь или восемь месяцев в году, нация не впадает в оцепенение, не предается игре, пьянству, распутству?» (цит. по: Raynal. Т. 10. Р. 39). Во французском переводе «Путешествия» Кокса соотношение северного климата и состояния цивилизации становится предметом дискуссии между автором и переводчиком. Сам Кокс замечает, что «интеллектуальные способности» жителей России ограничивает отнюдь не только суровый климат и что гораздо большее влияние оказывают «государственное устройство, религия и, главное, полное закрепощение крестьян»; на это его французский переводчик П.-А. Малле (см. примеч. 840) отвечает пространным полемическим примечанием, логика которого имеет немало общего с логикой Сталь: «В том, что климат не оказывает непосредственного влияния на ум человеческий, что северяне обладают от рождения мозгом столь же совершенным, сколь и люди, обитающие в климате более теплом, и что им свойственны познания столь же обширные, сколь и южанам, усомниться невозможно, однако не менее очевидно, что влияние сурового климата на северные нации носит, если можно так выразиться, характер опосредованный, а именно: по вине этого климата они медленнее приобщаются к цивилизации и просвещению и, имея изначально те же способности, меньше преуспевают в науках, особливо же в тех, которые зависят по преимуществу от вкуса и воображения. В самом деле, на севере люди живут более обособленно, нрав у них более замкнутый, они имеют меньше случаев видеться и беседовать, они беднее, у них больше потребностей и меньше досуга. [...] Им труднее бывать в свете, обитать в огромных городах. У них часто идут дожди, небо затянуто тучами, длинные и суровые зимы прерывают всякое сообщение, а долгие ночи оставляют мало времени для занятий; все это неминуемо замедляет развитие наук и искусств» (Сохе. Т. 2. Р. 13).

⁸⁵¹ Сталь сожалела не только о южном солнце, но даже о северном Петербурге, который на фоне провинциального Або казался ей настоящей столицей; ср. письмо к Галифу от 16 сентября из Або: «Как бы хотела я оказаться в Петербурге — отъезд свой я почитаю настоящим подвигом материнской любви. [...] Я хотела бы знать все, что происходит в Петербурге, тогда я могла бы воображать, будто я все еще там» (Galiffe. Р. 317; одной из причин отъезда было желание определить Альбера в шведскую службу).

⁸⁵² Представления, восходящие к поэмам Оссиана и переводам из «Эдды», выполненным Малле (см. примеч. Il и 840).