Десять миллионов Красного Опоссума

Молодой мичман удивительно олицетворял тех английских филантропов, которые восстают против торговли неграми и поощряют переселение китайских кули[17]; состоят членами обществ трезвости и ведут в колоссальных размерах торговлю опиумом и спиртом; наконец, которые толкуют об улучшении участи каторжников и не дают свободно вздохнуть туземцам своих многочисленных колоний.

Напротив, Кирилл был благороден без расчета, храбр по натуре и добр от природы.

Англичанин был истый британский патриот, любивший свое отечество до фанатизма, не ограничивавший эту любовь только тем местом, где развевается британский флаг.

Француз, не колеблясь и не размышляя, распространял свою любовь на всех обитателей земли.

Разговор пресекся, и каждый почувствовал, как сладкое оцепенение овладевает его членами. Воздух дышал жаром. Наконец никто не мог совладеть с собой, и все легли в тени. Одни часовые, опершись на ружья, старались бороться с охватывающей их дремотой.

Едва прошло после этого с час времени, как наши собаки, лежавшие спокойно на земле, вдруг вскочили с глухим жалобным лаем.

Мы в один миг пробудились от сна.

— Тише, Брико, Мирадор, Равод! Что вы нашли? — кричу я.

Но мои ищейки точно взбесились: дрожат, заливаются лаем и наконец, оборвав привязи, мчатся вперед.

Мы хватаем оружие и готовимся отразить нападение таинственного врага. Проходит десять минут. Лай собак, начавший было теряться в отдалении, вдруг переходит в жалобные взвизгивания, и скорее, чем можно ожидать, пред нашими глазами появляются наши ищейки с окровавленными боками, разодранными ушами и искусанными мордами. Прибежав к нам, они с визгом бросились к нашим ногам. Мы не успели разглядеть их раны, как за ними показались и враги.

Вот они! До нас донесся странный шум, похожий на гул саранчи. Через секунду у нас зарябило в глазах от бесчисленной серой массы, стремительно летевшей на нас. Зелень темнела под ногами едва заметных четвероногих, трава вытаптывалась, почва исчезала под их шкурами.

Нападение крыс

Это крысы. Откуда они пришли? Что дало толчок к этому колоссальному переселению? Какой злой рок вывел их на дороги переселенцев? Вопросы, неразрешимые теперь. Время летит. Наша провизия, наши животные и сами мы подвергаемся новой страшной опасности — по кусочкам быть сожранными кровожадными крысами. Но таких маленьких зверьков, как крысы, всегда можно поразить каким-либо оружием, возразите вы. Да, без сомнения, если их несколько сотен. А когда передовая колонна врагов тянется в ширину на 300 сажен, когда отвратительные твари исчисляются миллиардами, лучшее средство — бежать от них.

Бывали примеры, что стадо овец, даже целые быки, застигнутые нападением крыс, были сожраны ими в несколько минут, так что оставался один только обглоданный скелет.

Поняв опасность, наши девушки скрываются в своей подвижной крепости, а мы начинаем разряжать свои ружья по первым рядам крыс. Напрасный труд! Наши пули производят почти незаметное опустошение в рядах нападающих, потому что трупы павших неприятелей сейчас же пожираются до косточек их сородичами. Наконец, мы не поспеваем даже заряжать ружей. Крысы лезут со всех сторон, карабкаются по ногам, ползут под колеса. Наши сапоги немилосердно топчут их. Собаки, оправившись от страха, рвут их своими зубами направо и налево. Все напрасно! Между тем то, чего мы боялись в душе, случилось: лошади, испуганные приближением отвратительной армии, взбесились и, оборвав путы, унеслись во весь дух. Мы переворачиваем ружья, хватаем палки, сабли; наши подкованные сапоги, точно молоты, мозжат кровожадных зверей. В этой неравной борьбе мы сознаем уже, что у нас истощаются силы, усталость охватывает всех. Раны на искусанных коленях дают о себе знать. Нужно придумать какое-нибудь другое средство для защиты, иначе мы погибли.

А, вот Фрэнсис! Что он хочет делать? Бравый канадец тащит на своем широком плече бочонок вместимостью ведра в три.

— Смелей, господа, держитесь! Расчистите мне немного дорогу!

Все бросаются исполнять его просьбу. Расчистили небольшое пространство, и находчивый охотник шаг за шагом поливает его нашим дорогим виски.

— Браво, Фрэнсис! Мы понимаем!

А он продолжает орошать почву и траву опьяняющей жидкостью. Воздух насыщен спиртовыми парами.

— Хозяин, — говорит затем он сэру Риду, — зажгите теперь пунш; я не могу, так как настолько пропитан им, что боюсь сгореть, подобно пакле.

Майор зажег кусок просмоленного паруса и бросил на землю. Черт возьми! Какое забавное зрелище! Пшш! Трава вспыхивает в один миг; за нею — ветви деревьев. Пламя огромными языками разносится во все стороны. Ошеломленные им первые ряды крыс останавливаются и поворачивают назад, но, теснимые задними рядами, с визгом валятся в огонь. В воздухе слышится запах горелого мяса. Опаленные крысы мечутся как угорелые, визжат, прыгают и в конвульсиях устилают землю трупами, тысячами трупов.

Но этого мало.

— Господа, за мной! — снова раздается сильный голос Фрэнсиса.