Десять миллионов Красного Опоссума

Жара, отсутствие влаги и глазная болезнь приводят наш некогда блестящий караван в самый жалкий вид. Две фуры, запряженные каждая шестью лошадьми, составляют все наше достояние. Одна служит для провизии, оружия и припасов, другая — для больных. Все прочие оставлены в пустыне за недостатком упряжных лошадей. Так проходит десять дней. Никто не, жалуется, но всякий видит, что катастрофа неминуема, если положение дел не изменится.

Наступает одиннадцатая ночь в пустыне. Мучения увеличиваются, в ушах звенит, никто не может сделать шагу вперед, большая часть в безнадежном отчаянии ложится на землю. Больных охватывает апатия, вестник смерти. Придется ли всем увидеть рассвет?

Мои бедные собаки в агонии. Четыре уже мертвы, остальные жалобно воют, валяясь на земле. Темно, как в аду.

— Том, это ты?

Ответа нет. Я поднимаюсь. Неужели у меня начались галлюцинации? Однако мое ухо различает отдаленный звук бегущей лошади. Вот он смолк. Проходят долгие мучительные часы молчаливого ожидания. Вдруг шум возобновляется. Ясно, кто-то ездил на разведку. Вероятно, Том. Я не обманываюсь: старый туземец приближается ко мне и тихо говорит:

— Держи, друг, это на твои глаза!

И его холодная грубая рука кладет мне на глаза какой-то пластырь с довольно приятным ароматом. Я чувствую сначала сильное покалывание, произведенное прикосновением вяжущего вещества к моим воспаленным глазам.

— Том, — говорю я старику, — мне еще больнее!

— Успокойся. Это тебе поможет. Это лихорадочное дерево.

— Как, лихорадочное дерево?.. Эвкалипт?.. У тебя свежие листья его?

— Да, да!

— Но тогда, значит, пустыня пройдена, близок лес, мы спасены?!

— Да.

Мое восклицание будит часть уснувших. Меня засыпают вопросами, шумят, радуются. Между тем под влиянием лекарства, данного черным эскулапом, боль в моих глазах как рукой снимает.

— Джентльмены, — кричу я с радости, — Том спасает нас еще раз. Он нашел лес. Он имеет лекарство против нашей болезни. Еще минута терпения!

Радостные крики вторят моим возгласам. Надежда, покинувшая было наших путешественников, снова возвращается в их сердца.

Старый туземец между тем не остается бездеятельным. Я слышу, как он ходит направо и налево, отыскивает ощупью в темноте больных и раздает свое благодетельное лекарство.

Близкое соседство леса и надежда найти там прохладную воду воодушевляет самых слабых. Все спешат подняться и тронуться в путь. Черный доктор не возражает, но рекомендует держать на глазах целебный пластырь. Он встает в голове колонны и направляется к северу; за ним, длинною вереницей, вытягиваются прочие. Майор, сэр Рид, Эдуард, Ричард и Фрэнсис, менее пострадавшие от болезни, остаются сторожить две фуры, где лежат те, которые не могут идти. Молодые девушки, идущие тоже в лес, ободряют своим присутствием и утешительными словами тех, кого оставляют силы.

Я чувствую прохладное прикосновение к своей руке. Это запыхавшийся Мирадор. Доброе животное бегало вместе с Томом на поиски, освежилось и теперь прибежало помочь мне отыскать дорогу. Умная собака отлично исполняет обязанности вожака.

Лошади, почуяв близость воды, удваивают свою энергию.

— Вперед! Мужайтесь! — раздается нежный голос Мэри. — Ах! Вот солнце! Я вижу и деревья, там, близко!..

Глава XVII

Спасительное убежище. — Мы отдыхаем. — Опасная стоянка. — Разговор двух друзей. — Мы отправляемся в глубину леса. — Солнечный удар. — Проклятое место. — Ночь на берегу потока. — Странное явление. — «Ооак!» — Наводнение. — Распоряжение майора. — Лесной пожар. — Импровизированное судно.

Никогда еще возвращение дневного светила не встречалось с такой бурной радостью, как теперь. Обыкновенно хладнокровные и терпеливые, наши спутники пришли в настоящее неистовство. Они сгорали от нетерпения поскорее увидеть спасительное пристанище и убедиться, что оно не обман зрения. Их руки в нетерпении срывали с глаз повязки, и опухшие глаза впивались в желанную зелень, на которой бликами переливались пурпуровые лучи. Яркий блеск резал больные глаза, солнечные лучи жгли головы страдальцев, как раскаленное железо. Но что за важность? Они не обращают на это внимания. Их чувства, мысли, желания обращены теперь только на то, чтобы утолить мучительную жажду. Подобно неудержимому потоку, устремляются они под прохладную сень леса, к светлым струям источника и с разбегу погружаются в его журчащие волны. Конечно, такой быстрый переход от жары к холоду очень опасен, но все доводы рассудка оказались бессильными сдержать желание поскорее утолить жажду. К счастию, холодная ванна ни для кого не имела печальных последствий. Напротив, свежая чистая вода благодетельно подействовала на горящее тело и привела его в нормальное состояние.