Десять минут второго

Я вот-вот разрыдаюсь. Как может церковь стоять где-то еще? Помню, как там крестили Молли, и я стояла словно зачарованная у алтаря и только осматривала всё вокруг. Статуи, витражные окошки, орган, деревянные скамьи и алтарь – огромный и красочный, с лучами солнца, пробивающимися сквозь тучу.

– Но ведь перенос Блэкхорна и в самом деле стоит несколько миллионов. Тогда уж лучше построить новые многоквартирные дома, – говорит Силла.

– LKAB – отстойнейшее предприятие. И этот его директор, который всегда выступает по телевизору и рассказывает о том, как развивается Кируна. Почему бы не сказать о нем? Он-то живет в зашибись каком доме, который сносить не будут. И зарабатывает он всё больше, поскольку шахта растет. Но он совершенно не думает, что мы при этом чувствуем!

В классе наступила гробовая тишина. Я не ожидала, что повышу голос. Прокашлявшись, Стина сказала:

– Майя, следи за языком!

– Следи за языком, Майя. За языком. Не забывай следить! – передразнивает Стину Оскар, и все гогочут.

– Но Майя права. LKAB вынуждает нас переехать, но не хочет за это платить, – говорит Альва.

– Да ладно! Они уже оплатили перенос зданий! И перечисляют коммуне по несколько миллиардов, чтобы построить современный город. Они платят столько, сколько нужно, – говорит Линус.

– Если это так, то почему не хватает жилья? – Я беру свой листок с записями и зачитываю: – За двадцать лет исчезнут три тысячи квартир, двести частных владений, четыреста отелей и двести тысяч квадратных метров общественных помещений и зданий. Обо всём этом известно политикам и LKAB, но что они решают, чтобы изменить ситуацию? Сейчас! Почему мой дом нужно сносить? От этого выигрывает только руководство LKAB.

– И мой дядя. Он продал свой дом почти за два миллиона, – говорит Оскар с улыбкой.

– И куда же он переезжает? – спрашиваю я.

– В Пите.

– Вот именно. Люди уезжают из города. Кируна превращается в город-призрак. Или в город, куда люди ездят только на работу, а живут в другом месте, – говорю я.

– На самом деле за это несет ответственность не только LKAB. Коммуна тоже плохо обеспечивает этот вопрос. Сначала они целую вечность обсуждали, где будет находиться новая Кируна. Потом решились просить у LKAB денег, – говорит Альва.

– Кируна не должна располагаться на старой мусорной свалке. Кируна должна находиться у склона холма, чтобы была видна гора. Из низины Туоллы не видно Кебнекайсе.

Сафия впервые за всё время открыла рот. От волнения у нее на шее выступили красные пятна.

Я с ней согласна. Новая Кируна проигрывает старой в панорамных видах. Если находиться в центре города и смотреть на гору Кебнекайсе, из низины мало что увидишь.

– Но ведь с горы такой ветродуй! – говорит Силла.

– А когда в Кируне не было ветродуя? Тут всегда ветра, – замечает Линус.

Дискуссия постепенно затухает, когда все вдруг начинают сходиться во мнениях.

Стина пытается оживить обсуждение.

– Так, хорошо. Вы всё понимаете. Но можно воспринимать ситуацию иначе. После того как приведены доводы, можно поменять угол зрения.

– Ни за что не буду этого делать. Мы выступали против LKAB. Мы хотели потребовать от руководства LKAB, чтобы оно рассказало, сколько именно оно заработает на сносе моего дома.

Я говорю это, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Юлия поднимает вверх большие пальцы обеих рук.

– Глупости. Все в LKAB хорошо зарабатывают. Мой братец даже купил новую машину и снегоход. Как только я закончу школу, тоже устроюсь работать в LKAB, – сообщает Оскар.

– Вот именно. Они платят нам за молчание. Чтобы все жители работали в LKAB. Все хотят заработать, но так мы продаем душу. Душу Кируны.

Эту фразу я отрепетировала. Она мне попалась в одной книге, которую я читала. Юкико бы точно вспомнила ее название. Мне все свистят и аплодируют. Я пытаюсь найти глазами Альбина, но его не видно. Надеюсь, он тоже аплодирует. Он вполне мог бы встать и тоже поаплодировать. Аплодисменты стоя.

– Кируна погибнет без LKAB. Ты считаешь, что шахту нужно закрыть? Тогда все жители переедут. Гарантирую, – говорит Силла.

– Я не говорю, что нужно закрыть шахту.

– Ну, тогда выбора нет – только снести некоторые дома. Чтобы шахта продолжала работать и твой отец получал зарплату, – говорит Линус.

Кровь приливает к лицу.

– Вот именно. Ведь там работает твой отец. Может, ты хочешь, чтобы он стал безработным? Ведь тогда ты сможешь поселиться в своем замечательном Блэкхорне, – язвит Оскар.

Линус и Оскар хлопают друг друга по ладоням, и Стина делает предупредительный жест, поднимая указательный палец.

Я тщетно ищу поддержки Юлии: она как будто приросла к стулу.

– Я…

– Вот мы тебя и подловили, – восклицает Оскар.

– А вот и нет!

Во рту пересохло. Не могу подобрать нужных слов. Все аргументы, которые я заранее готовила, как будто улетучились.

– Ты плохо слушал! Майя не сказала, что хочет, чтобы шахту закрыли, – говорит Сафия.

– Мы выиграли! – произносит Оскар.

– Ничего вы не выиграли! Это же не соревнование! Да и наши доводы были более вескими! – говорит Альва.