Десять минут второго

– Мне нужно в душ.

Альбин смотрит на своего отца, который что-то показывает руками какому-то человеку.

– Увидимся после душа?

– Я уже договорился с папой провести этот вечер вместе.

Меня обдает жаром. Ну сколько можно притворяться, что ничего не произошло? Мы ни словом не обмолвились о том, почему Альбин ушел из книжного и с тех пор игнорирует мои сообщения и все попытки к диалогу. Прошел всего день, но я хочу разобраться, ведь речь о нас!

– Ну ладно. Почему ты ушел из книжного?

Уставившись на меня, Альбин думает, что ответить. Он раскаивается. Потом смотрит на меня и говорит:

– Но ты ведь могла предупредить, что снимаешь фильм, еще до того, как мы отправились в шахту.

– Что? – реагирую я непосредственно.

– Да. А зачем тебе понадобилось туда спускаться? Чтобы снять фильм?

Ему действительно не приходит в голову, что я отправилась в шахту ради него, а не затем, чтобы трясущейся рукой снимать фильм на мобильный телефон?

– Что? – переспрашиваю я.

Меня как будто заклинило.

– Ну, по крайней мере, ты больше не называла моего дедушку преступником.

– Этого я никогда не говорила. Но твой дед прекрасно знает, что я сказала, когда тебя не было рядом.

Альбин пожимает плечами и скрещивает руки на груди.

Заметив, что отцы на парковке что-то обсуждают, оживленно жестикулируя, Альбин начинает нервно переминаться на месте.

– Я больше не хочу тебя видеть. Никогда, – говорит он, собираясь уходить.

И он в самом деле прав.

Я успеваю схватить его за руку. Я чувствую его тепло и не отпускаю Альбина.

– Я поехала с тобой в шахту не для того, чтобы снимать фильм. Тогда я еще не знала, что я буду его снимать. Просто так получилось. Я поехала туда потому, что хотела быть с тобой, и потому, что ты заставил меня избавиться от страха, с которым я сама бы никогда не справилась в одиночку. Неужели ты не понимаешь?

Меня прорвало, как реку Торне во время майского половодья. И тут я понимаю, что Альбин совсем не сердится. Он напуган? Опечален?

– Ты спас меня, – говорю я.

– От чего?

– Не могу сказать. Не сейчас. Раньше. Но спас. Точно говорю.

Человек на стоянке, общавшийся с отцом Альбина, уходит. Отец Альбина смотрит на нас и достает жевательную резинку..

– Еще пять минут! – кричит он. – Жду в машине.

Я не отпускаю Альбина. Я боюсь, что больше никогда не смогу к нему прикоснуться, если не скажу ему всего сейчас.

– Почему ты ничего не сказала о фильме до того вечера? Ты могла бы рассказать об этом гораздо раньше.

– Знаю.

– Ты могла бы показать его мне раньше других. Тогда бы я не пошел за дедушкой. Знаешь, как он разозлился?

– Знаю, – шепотом отвечаю я.

Сколько же нам придется выложить, когда юристы LKAB возьмутся за дело. Дело о клевете?

– Но я клянусь, что спускалась с тобой в шахту не ради съемки. Я могу повторить то же самое твоему деду. Я всё могу объяснить.

На самом деле мне, конечно, совсем не хочется еще раз общаться со старым моржом.

– Я там не работаю. До восемнадцати лет это запрещено. Но иногда я там помогаю. Дедушка страшно рассердился. Об этом никто не должен был знать.

Дыши, Майя. Молчи. Не стоит комментировать обман. Жульничество.

– Я видела его у книжного. Видела, как он был рассержен. Я не хотела его разозлить, – говорю я.

– Теперь мне и правда пора, – неуверенно произносит Альбин. – Но спасибо, что пришла.

«Спасибо, что пришла». Ну кто так говорит? Альбин делает несколько шагов, останавливается, оборачивается, возвращается и говорит:

– Я сделал то, чего не должен был делать, ради тебя. Я взял тебя с собой в шахту, чтобы помочь тебе. А в книжном я мог бы соврать деду, но рассказал всё как было. Что ты спускалась со мной. Я сделал это ради тебя.

Ради меня.

61

Последняя встреча книжного клуба. Мы с Альбином вместе идем к библиотеке, держась за руки. На улице тепло, но пасмурно. Приближаются каникулы. Альбин уезжает в хоккейный лагерь. Я еду в Лулео, но сначала съезжу за город, а потом отправлюсь к бабушке с дедушкой в Юнис. А в августе мы переезжаем. Я переписывалась с Гарри. Он сейчас заменяет другого врача. Каждый день я лихорадочно просматриваю почту, боясь обнаружить конверт с логотипом LKAB.

Мы с Альбином помирились. В тот вечер он никуда не пошел со своим отцом. Альбин позвонил мне, и мы встретились. Пошли перекусить в «Аннис». Ирма зачитывает рассказ Альвы и, дочитав до конца, громко вздыхает. Мы с Альбином держимся за руки под столом. Он водит пальцем по моей ладони, так что по спине у меня бегут мурашки. Альва не отводит от нас взгляд.

– Это были лучшие полгода в жизни нашего книжного клуба, – говорит Ирма.

Она снимает очки, протирает их уголком футболки и щурится, чтобы разглядеть нас.

– Я общалась со Сванте. Нам нужно сделать книгу рассказов, представленных на конкурсе. А твой фильм, Майя! Он просто замечательный.

Альбин сжимает мою руку, а я не перестаю улыбаться.

– Надеюсь, осенью мы возобновим наши встречи. Я собираюсь пригласить на них писателей, чтобы сделать наши занятия интересней.

– Златана Ибрагимовича или Бёрье Сальминга! – просит Альбин.

– Осу Ларссон, – прошу я.