Десять негритят

– Конечно, некоторые обвинения смехотворны и притянуты за уши. Например, в случае с судьей – он только выполнял свой долг перед обществом – и в случае с отставным полицейским. Ну и в моем случае, – продолжала она после небольшой заминки. – Конечно, я не могла сказать об этом вчера. Говорить на подобные темы при мужчинах неприлично.

– На какие темы? – спросила Вера.

Мисс Брент безмятежно продолжала:

– Беатриса Тейлор поступила ко мне в услужение. Я слишком поздно обнаружила, что она собой представляет. Я очень обманулась в ней. Чистоплотная, трудолюбивая, услужливая – поначалу она мне понравилась. Я была ею довольна. Но она просто ловко притворялась. На самом деле это была распущенная девчонка, без стыда и совести. Увы, я далеко не сразу поняла, когда она... что называется, попалась. – Эмили Брент наморщила острый носик. – Меня это потрясло. Родители, порядочные люди, растили ее в строгости. К счастью, они тоже не пожелали потворствовать ей.

– И что с ней сталось? – Вера смотрела во все глаза на мисс Брент.

– Разумеется, я не захотела держать ее дальше под своей крышей. Никто не может сказать, что я потворствую разврату.

– И что же с ней сталось? – повторила Вера совсем тихо.

– На ее совести уже был один грех, – сказала мисс Брент. – Но мало этого: когда все от нее отвернулись, она совершила грех еще более тяжкий – наложила на себя руки.

– Покончила жизнь самоубийством? – в ужасе прошептала Вера.

– Да, она утопилась.

Вера содрогнулась. Посмотрела на бестрепетный профиль мисс Брент и спросила:

– Что вы почувствовали, когда узнали о ее самоубийстве? Не жалели, что выгнали ее? Не винили себя?

– Себя? – взвилась Эмили Брент. – Мне решительно не в чем упрекнуть себя.

– А если ее вынудила к этому ваша жестокость? – спросила Вера.

– Ее собственное бесстыдство, ее грех – вот что подвигло ее на самоубийство. Если бы она вела себя как приличная девушка, ничего подобного не произошло бы.

Она повернулась к Вере. В глазах ее не было и следа раскаяния: она жестко смотрела на Веру с сознанием своей правоты. Эмили Брент восседала на вершине Негритянского острова, закованная в броню собственной добродетели. Тщедушная старая дева больше не казалась Вере смешной. Она показалась ей страшной.

2

Доктор Армстронг вышел из столовой на площадку. Справа от него сидел в кресле судья – он безмятежно смотрел на море. Слева расположились Блор и Ломбард – они молча курили. Как и прежде, доктор заколебался. Окинул оценивающим взглядом судью Уоргрейва. Ему нужно было с кем-нибудь посоветоваться. Он высоко ценил острую логику судьи, и все же его обуревали сомнения. Конечно, мистер Уоргрейв – человек умный, но он уже стар. В такой переделке скорее нужен человек действия. И он сделал выбор.

– Ломбард, можно вас на минутку?

Филипп вскочил.

– Конечно.

Они спустились на берег.

Когда они отошли подальше, Армстронг сказал:

– Мне нужна ваша консультация.

Ломбард вскинул брови:

– Но я ничего не смыслю в медицине.

– Вы меня неправильно поняли, я хочу посоветоваться о нашем положении.

– Это другое дело.

– Скажите откровенно, что вы обо всем этом думаете? – спросил Армстронг.

Ломбард с минуту подумал.

– Тут есть над чем поломать голову, – сказал он.

– Как вы объясните смерть миссис Роджерс? Вы согласны с Блором?

Филипп выпустил в воздух кольцо дыма.

– Я вполне мог бы с ним согласиться, – сказал он, – если бы этот случай можно было рассматривать отдельно.

– Вот именно, – облегченно вздохнул Армстронг. Он убедился, что Филипп Ломбард далеко не глуп.

А Филипп продолжал:

– То есть если исходить из того, что мистер и миссис Роджерс в свое время безнаказанно совершили убийство и вышли сухими из воды. Они вполне могли так поступить. Что именно они сделали, как вы думаете? Отравили старушку?

– Наверное, все было гораздо проще, – сказал Армстронг. – Я спросил сегодня утром Роджерса, чем болела мисс Брейди. Ответ его пролил свет на многое. Не буду входить в медицинские тонкости, скажу только, что при некоторых сердечных заболеваниях применяется амилнитрит. Когда начинается приступ, разбивают ампулу и дают больному дышать. Если вовремя не дать больному лекарство, это может привести к смерти.

– Уж чего проще, – сказал задумчиво Ломбард, – а это, должно быть, огромный соблазн.

Доктор кивнул:

– Да им и не нужно ничего делать – ни ловчить, чтобы раздобыть яд, ни подсыпать его, – словом, им нужно было только ничего не делать. К тому же Роджерс помчался ночью за доктором – у них были все основания думать, что никто ничего не узнает.

– А если и узнает, то не сможет ничего доказать, – добавил Филипп Ломбард и помрачнел. – Да, это многое объясняет.

– Простите? – удивился Армстронг.

– Я хочу сказать, это объясняет, почему нас завлекли на Негритянский остров. За некоторые преступления невозможно привлечь к ответственности. Возьмите, к примеру, Роджерсов. Другой пример – старый Уоргрейв: он совершил убийство строго в рамках законности.

– И вы поверили, что он убил человека? – спросил Армстронг.

Ломбард улыбнулся: