Десять пальцев

— А дела как? Сегодня отличная погода! Ты не помнишь, когда мы вчера уходили из клуба, у меня был рюкзак? Я где-то потерял рюкзак. Не помнишь, где?

— Нет.

Работать сегодня я бы все равно не стал. Я спросил у своей секретарши, не хочет ли она выпить кружечку освежающего пива? Девушка не любила пиво, но работать она любила еще меньше, а день был солнечный, и мы все втроем пошли в «Манхэттен» искать Димин рюкзак.

Вообще-то секретарша была не совсем секретаршей. Скорее, машинисткой: когда мне не хотелось садиться за компьютер, свои материалы я диктовал ей. На дальнем плане сознания давно бродила мысль, что порядочные начальники за своими секретаршами ухаживают… в смысле — приударяют… или хотя бы делают вид, что ухаживают… а я вот поухаживать так и не собрался. Так что Дима со своим рюкзаком подвернулся вовремя.

Рюкзак вчера он действительно забыл в клубном гардеробе. Отдали его безо всяких разговоров. После этого мы выпили по пиву.

— Какие планы?

— У меня никаких. Я на сегодня свое уже отработал. Как видишь, пью пиво.

— А я организую пикет у японского консульства.

— Когда организуешь?

— А вот прямо сейчас. Через сорок минут. Прямо у твоей редакции. Пойдем вместе?

— Чем тебе не нравятся японцы?

— Ничем не нравятся. Ты слышал, что вчера в Перу убили всех тупакамаровцев?

— С утра смотрел в новостях. А при чем здесь японцы?

Дима долго объяснял, что Перу хоть и находится в Латинской Америке, но на самом деле давно превратилось почти в японскую колонию. Там даже президент — японец, и фамилия у него Фухимори. Так что в смерти партизан виноваты как раз японцы, и их нужно срочно заклеймить.

Дима был очень образованным парнем. Он отлично разбирался в таких странных вещах, как, например, внутренняя политика Перу. Мне слушать его было интересно, а вот секретарша заскучала. Слушая Диму, я опять забывал за ней ухаживать.

— Пойдешь участвовать в пикете?

— Пойду. Почему не поучаствовать в пикете? Непременно пойду и поучаствую!

— Тогда допивай. Кстати, после пикета можем поехать в бункер. К нам приехал Лимонов, он там сегодня выступает.

5

Собственно, главным героем всего этого рассказа является как раз Эдуард Лимонов. На следующий день после того, как перуанский спецназ перебил в Лиме всех партизан «Тупак Амару», и сразу после того, как мой приятель Дмитрий организовал пикет у здания японского консульства, я первый раз сходил посмотреть, как выглядят живые русские писатели.

Сам пикет уложился минут в десять. Димины (лимоновские) партийцы развернули транспарант «Фухимори сбросим в море!», и к ним тут же подскочил постовой милиционер от парадной мэра Собчака.

— Почему без разрешения пикетируете подъезд мэра?

— Мы не мэра. Мы консульство.

— А что такое Фухимори?

— Фухимори — это фамилия перуанского президента.

— Какого президента? Перуанского? А почему стоите у японского консульства?

— Потому что Фухимори — японец.

Постовой задумался. Было видно, что в слове «фухимори» ему чудится незнакомый матюг, адресованный все-таки лично мэру Собчаку. Через две минуты раздумий пикет он запретил, партийцы свернулись и ушли, а я и Дмитрий побрели следом.

Секретарша хмурилась и понимала, что до ухаживаний дело сегодня опять не дойдет, но все равно пошла с нами.

По пути к бункеру Дима говорил:

— Все эти пикеты — бред собачий. Это не метод. Нужно не пикетироваться, а влезать в телевидение. Тогда эффект будет. А просто постоять с плакатиком и уйти — бред собачий.

Я знал, что где-то год назад Дима организовал первую шумную акцию лимоновской партии в Петербурге. Тогда партийцы захватили крейсер «Аврору» и вывесили на легендарном корабле партийный флаг.

Чтобы телевизионщики приехали и сняли все происходящее, Диме пришлось долго их упрашивать. Телевизионщики ставили жесткое условие: сюжет будет показан только в том случае, если участников акции арестуют.

В результате акция выглядела так: в час «икс» партийцы отпихнули юнгу, сторожившего вход на корабль, и полезли на мачту, телевизионщики навострили свои камеры, а Дима долго дозванивался до милиции. Все время, пока милиция добиралась до «Авроры», участники акции мерзли, много курили и иногда слезали с мачты, чтобы угостить обиженного юнгу сигаретами.

ОМОНовцы не желали связываться. Их пришлось долго уговаривать задержать хулиганов. Впрочем, кончилось все хорошо: партийцев, как и было обещано, повязали, а сюжет потом долго крутили по московским каналам.

В том году функции партийного лидера в Петербурге выполнял как раз Дмитрий. Правда, до конца года он не дотянул. Осенью произошел дворцовый переворот, и Диму сместили. Он совсем не расстроился.

Бункер, в котором квартирует петербургское отделение лимоновской партии, — это на самом деле никакой не бункер, а подвальный склад продовольственного магазина. В свое время для партии его арендовал музыкант Сергей Курехин, а когда он умер, аренду стали платить сами партийцы.