Десять покушений на Ленина. Отравленные пули

Семенов отметил конец фразы. Выжидал, что еще скажет Борис Викторович. Стареет "серый". Весь какой-то поблекший. Уже и лысина просвечивает на макушке. Под глазами — мешки. Нет той одухотворенности, респектабельности что-ли, которыми он так блистал, когда занимал высокие посты у Керенского. Чего хорошего — быть на побегушках у 2-го отдела военной разведки Польского генерального штаба. Пожаловался: дерьмовое окружение. Кадры переводятся: одни — истреблены, другие — расстреляны, третьи — ушли в глухое подполье, выжидают, четвертые — на откупе у международного и российского капитала — в резерве.

— Тюремная встреча, — сказал Савинков с наигранным пафосом. — но я рад. Мне нужны люди из старой эсеровской гвардии. Дел — по горло. Найдется подходящее и для вас. Кстати, кто такая Богданова?

— Жена. Взял с собой. Думал, пригодится в нелегких делах…

— Так, так… Поляки о ней высокого мнения. Можно сказать, из-за нее тянули с расстрелом. А когда узнали, что ты знаком со мной… Хорошо, что так вышло. Могло все кончится иначе….

В этот же день у Семенова побывал в камере секретарь Савинкова — Смолдовский. Излучая улыбку, охая и ахая, он мимоходом задавал довольно каверзные вопросы, уйти от ответа на которые просто не удавалось… Пришлось рассказывать о себе и о Богдановой, даже более подробнее, чем Борису Викторовичу. Это злило Семенова, но он крепко держал себя в руках, понимал, что одно-два неосторожно сказанных слова погубят жизнь, а вместе с нею рухнет и то, ради чего он с Наташей решились стать красными разведчиками. Невыполненным останется задание Реввоенсовета Западного фронта и ВЧК, санкционированное самим Ф.Э.Дзержинским.

Завершая разговор, Смолдовский неожиданно спросил:

— Даешь ли ты, Григорий, честное слово друга, что действительно приехал не от большевиков?

— Даю, — твердо ответил Семенов и ему показалось, что внутри что-то оборвалось. Лицо же оставалось деловито озабоченным и только под мышками выступил холодный пот.

— Ждите вестей от Бориса Викторовича, — пожимая руку Семенову, сказал Смолдовский. — Сейчас он в генеральном штабе. Ведь на столе у Пилсудского — ваши приговоры… Но я уверен — все кончится благополучно…

Кажется, беда миновала, подумал Семенов, когда Смолдовский ушел. Осталась самая малость — ждать. Как там Наталья? Не дрогнула бы в последние минуты… Коварно действуют подлецы. Зачитали ей смертный приговор, а потом начали допросы. Сначала решили убить психологически, а уж затем — физически. Раскусила ли их Наталья? Надо полагать, иначе давно бы уже была расстреляю.

Савинков вытащил Семенова и Богданову из тюрьмы. Спас от смерти. Надеялся использовать бывшего начальника Центрального боевого отряда при ЦК ПСР в своих целях. Поместил "красных шпионов" в шикарный отель, снабдил документами и деньгами. Бывал у них ежедневно. Рассыпал комплименты Наталье. Подолгу беседовал с Семеновым.

Когда Савинков уходил, Семенов говорил жене:

— Жмется Борис Викторович. Не раскрывается до конца.

Семенов решил бросить на кон последний козырь: рассказал Савинкову о покушении на Ленина 30 августа 1918 года. Борис Викторович жадно ловил каждое слово. Семенов представал перед ним в образе террориста, не понятого ни эсерами, ни меньшевиками, ни кадетами. Такой и нужен был Савинкову — сомневающийся романтик народовластия. Как ни странно, Семенову удалось внушить Борису Викторовичу, что чуть ли не все члены ЦК ПСР завидовали ему, пытались отстранить от руководства боевой организацией. Вот он и подался с женой на Запад, к Савинкову — одному из признанных вождей белой эмиграции.

Савинков долго молчал. Как человек наблюдательный, Семенов не мог не видеть, что его рассказ произвел на Бориса Викторовича впечатление. А тут его еще и Наталья крепко поддержала. Подвела Савинкова к мысли, что все это, видите ли, внешние факты. Они лежат на поверхности — грубая действительность. Но все же и ее необходимо учитывать и борьбу за мужика с большевиками продолжать. Жертвовать всем и всеми. Даже Ульяновым-Лениным.

— Я старый террорист, — глухо отозвался Савинков. — Знаю террор не по одним только книгам…

— Вы, Борис Викторович, не старый, а великий террорист, — сказала Наталья Богданова, стараясь быть предельно искренний.

Савинков благодарно кивнул.

— Народ запуган большевиками. Его надо заново встряхнуть… Разбудить…