Десять правил обольщения

— То, что делал мой отец. Но скоро я всему научусь, — сказал Джеймс, хотя Ник отметил отсутствие особого желания в его тоне. — Изабель сказала, что, когда вы закончите свою работу в студии, у нас будет достаточно денег, чтобы отправить меня в школу.

Ник коротко кивнул, прежде чем взяться за бритвенные принадлежности, лежавшие рядом с тазом, и принялся намыливать лицо. Он повернулся к зеркалу в углу комнаты, чувствуя на себе пристальный взгляд мальчика, который, будто зачарованный, не спускал с него глаз.

— Сколько вам лет?

— Десять.

Столько же, сколько было ему, когда все изменилось.

Взяв со стола опасную бритву, Ник сделал вид, что не замечает пристального взгляда мальчика. Осторожно прижав лезвие к щеке, он сказал:

— Знаете, мой брат — маркиз.

Потребовалось время, чтобы до Джеймса дошли его слова, — так поглощен был мальчик движениями стального лезвия по коже Ника. Когда же все-таки их смысл дошел до него, юный граф широко раскрыл глаза.

— В самом деле?

— Ну да. — Ник сосредоточенно брился несколько секунд, затем добавил: — И он научился тому, как быть маркизом, по большей части в школе.

Наступило молчание, нарушаемое только плеском воды, когда Ник споласкивал бритву. Джеймс обдумывал его слова.

— А вы ходили в школу?

— Да.

— Вам там нравилось?

— Иногда.

— А другим?

Ник помолчал, используя деликатный момент выбривания подбородка, чтобы обдумать ответ. У него было много общего с этим мальчиком — странная история, проложившая пропасть между ним и его сверстниками, неопределенное будущее, несчастливое прошлое. Ник вспомнил уход матери, бурю сплетен, поднявшуюся вскоре после этого. Вспомнил, как замкнулся отец и отослал их с Гейбриелом в школу, не подготовив к тому, что станут говорить о них другие… Что их будут дразнить. Как второму сыну, не имеющему титула, Нику доставалась большая часть издевательств. И в те трудные дни он с головой ушел в учебу.

Это было до того, как он научился давать отпор кулаками. До того, как понял, что его рост и телосложение в соединении с физической силой могут открыть ему путь в совсем другую жизнь, чем та, на которую мог рассчитывать второй сын маркиза Ролстона.

Нет, ему не слишком-то нравилось в школе. Но для Джеймса все будет иначе. Он не был сыном слабохарактерного маркиза и его маркизы с сомнительными моральными устоями. Джеймс — граф, и его будут уважать за титул.

— Иногда мужчинам приходится делать то, что им не особенно нравится. Это и делает нас мужчинами.

Джеймс задумался над его словами. Ник внимательно наблюдал за ним в зеркале, гадая, какие мысли рождаются в голове у юного графа. Наконец мальчик поднял голову:

— Мне бы хотелось, чтобы меня считали мужчиной.

— Тогда, боюсь, без школы не обойтись.

— А как же мой долг здесь? Перед девушками? — спросил Джеймс.

— Изабель и Лара будут ждать вашего возвращения. И им будет значительно лучше, когда вы научитесь всему, что необходимо знать графу.

Джеймс упрямо покачал головой:

— Я не смогу защитить их, если буду далеко, в школе.

Эти слова насторожили Ника.

— Защитить? — повторил он, стараясь сохранить голос ровным, и подступил ближе к мальчику. — Защитить от чего?

Мальчик устремил задумчивый взгляд в окно спальни, на обширные пространства зеленеющей вокруг земли.

— От… всего.

Ник сразу же понял, что речь идет не об обычной возможной опасности, а о чем-то особом, определенном. Он также знал, что мальчик не поделится этим с легкостью.

— Джеймс, — сказал он, не желая отпугнуть ребенка, — если что-то беспокоит вас, я мог бы помочь.

— Наверное, вы смогли бы помочь, — тихо произнес мальчик. — Думаю, вы достаточно большой, чтобы помочь.

Если бы Ник не был так встревожен сообщением Джеймса, он бы улыбнулся при этих словах. Он знал свои размеры — знал, насколько они ошеломляют тех, кто к нему не привык.

— Я еще не встречал опасности, с которой не сумел бы справиться. — Заносчивое заявление не вполне соответствовало действительности, но ребенку незачем было это знать.

Джеймс удовлетворенно кивнул:

— Им нужен будет кто-то, чтобы защитить их. Особенно…

«Изабель».

Это имя мгновенно возникло в голове Ника, когда он заметил явную озабоченность на лице Джеймса.

Неужели ей угрожает серьезная опасность? Возможно ли, что кто-то ее преследует? Что ей приходится скрываться? Ник стиснул зубы, охваченный непреодолимым желанием защитить. Ему захотелось выбежать из комнаты, найти Изабель и вытрясти из нее всю правду. В какую еще чертовщину ввязалась эта невыносимая девушка?

В конце концов Джеймс еле слышно прошептал:

— Особенно Джорджиану.

Ника словно молнией ударило: «Джорджиана!»

— Кто такая Джорджиана?

— Моя гувернантка.

Они нашли беглянку.

Радость удачно завершенной охоты охватила Ника, но он подавил ее, стараясь сохранить голос безразличным.

— И давно у вас эта гувернантка?

— Всего несколько недель. Но она очень хорошая. Она говорит на латыни. И знает очень много о том, как быть графом.

Познания, не удивительные для сестры герцога.

— Что, если ей понадобится моя помощь, а меня здесь не будет?