Десять правил обольщения

Этот невинный вопрос отвлек Ника от его открытия. Он столько раз задавал его себе, когда был мальчиком в возрасте Джеймса. Что, если его мама нуждалась в нем, а он этого не понял? Как он мог защитить ее, если не знал, куда она ушла?

Он тряхнул головой, чтобы избавиться от тягостных мыслей. Перед ним был мальчик, влюбленный в свою гувернантку, — совсем другой случай.

— Я понимаю, трудно даже представить себе жизнь вдали от поместья, но я уверен, что и без вас с ней все будет в порядке. — Джеймс, похоже, собрался возразить, но Ник закончил: — С ней ведь все в порядке сейчас, разве нет?

— Да… но… что, если кто-нибудь явится за ней?

Чувство вины захлестнуло Ника. «Кто-то уже за ней явился».

— С ней все будет хорошо. — Хотя бы это он мог обещать ребенку.

Джеймс хотел сказать еще что-то — это было заметно, — но вместо этого склонил голову и произнес:

— Я подумал… Может, если я уеду… вы могли бы остаться? Мне хочется быть уверенным, что они в безопасности.

Ник внимательно посмотрел на юного графа. Отметил тревогу в его глазах и осознал, что ту же тревогу он видел в глазах Изабель накануне вечером.

Во что, черт возьми, они впутались? Кем были эти девушки? Неужели они все аристократки?

Ник глубоко вздохнул. Если этот дом полон дочерей аристократов, Изабель нарушает с дюжину различных законов королевства. Она в большой беде. В такой большой, что ему вряд ли удастся помочь ей выпутаться.

Ник подошел туда, где была сложена его отглаженная одежда и лежала свежая полотняная рубашка. Взяв свои вещи, он обернулся к Джеймсу, который жадно ожидал его ответа.

— Я не уеду до тех пор, пока не буду уверен, что все вы в безопасности. Это вас устроит?

— Даете слово?

— Даю.

На лице Джеймса расплылась радостная улыбка облегчения, напомнившая Нику Изабель.

Ник невольно испытал удовольствие при виде радости мальчика.

— Теперь подождите снаружи, пока я оденусь, и вы мне покажете вашу классную комнату. Мне бы очень хотелось познакомиться с вашей гувернанткой.

Спустя четверть часа Ник шагал вслед за Джеймсом по коридорам верхнего этажа Таунсенд-Парка в его классную комнату.

— Она находится по пути в студию. Может быть, вы заглянете к нам на ленч? Если захотите, конечно. — Мальчик не закрывал рта с тех пор, как Ник встретился с ним за дверью своей спальни. Похоже, их предыдущий разговор успокоил Джеймса, и все же, не имея достаточно опыта общения с детьми, Ник был рад, что ему удалось ненадолго избавить малыша от его обычной озабоченности.

Джеймс подошел к ближайшей закрытой двери, темная окраска которой делала ее почти незаметной в тускло освещенном коридоре. Он с силой толкнул ее двумя ладонями, открыв взглядам просторную светлую комнату для занятий.

Ник с интересом последовал за мальчиком внутрь. Прошло много лет с тех пор, как он переступал порог классной комнаты, но помещение сразу же показалось ему одновременно и чужим, и знакомым — от латинских изречений, развешанных на стенах, до характерного запаха меловой пыли, щекочущей ноздри.

В углу комнаты Изабель склонилась над большим ящиком со стеклянными стенками. За ней наблюдала молодая светловолосая женщина. Джорджиана. Даже если бы она не держалась как дочь герцога — прямо и с особым достоинством, словно ей нет равных, — Ник все равно узнал бы ее. У нее были те же светлые волосы, что и у Лейтона, из-за которых женщины сходили по нему с ума, и те же золотисто-медовые глаза, характерные для всего рода Лейтонов. Она обернулась на громкое приветствие Джеймса с добрым утром, и взгляд ее сразу же наткнулся на Ника. Он постарался скрыть, что узнал ее, но заметил откровенный страх в глазах и мгновенно понял, что в Таунсенд-Парке не захватывают женщин, а спасают. Джорджиана испугалась его. Она поняла, кто он такой. Даже если Изабель не сказала ей, шрам, без сомнения, выдал его, и она наверняка знала, что он друг ее брата.

Поспешно извинившись, девушка вышла. Юбки вихрем взметнулись вокруг ее ног, когда она выскользнула через соседнюю дверь в смежную комнату. Ник наблюдал, как она уходит, и странное чувство стеснило его грудь.

Чувство вины.

Ему это не понравилось.

Он повернулся к Изабель, одетой в серое муслиновое платье. Она низко наклонилась над прозрачным стеклянным ящиком, сунув в него голову и глубоко запустив руку.

— Ради всего святого… Зачем я только согласилась… Вреднейшее создание, конечно, забилось как можно дальше.

— Иззи! — Джеймс подбежал к ней и потянул за свободную руку. — Что ты делаешь! Ты его поранишь!

— Ничего подобного. — Слова доносились глухо из глубины ящика, и Ник подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть сооружение, дно которого было усыпано камнями и зелеными ветками, напоминая крошечный лес. Там, сквозь стекло, виднелись пальцы Изабель, разгребавшие камешки и листья, затем она отбросила в сторону толстую ветвь. Он увидел, как она перевернула большой камень, а затем крепко ухватила его.

— Попался!