Десять секретов школы Квиксмит

– На базарах Дар-эс-Салама – города в Танзании – блохи размером с козу кусают короля за коленные бивни, а Лысая принцесса продаёт моноброви из волос йети…

Осознав, что он наговорил, Кип покатился со смеху и не смог закончить предложение. Но это было совершенно не важно! Розочка отлично его поняла. Она заворочалась из стороны в сторону, а плоский пушистый хвостик зверька свесился с горки книг, указывая кончиком на «Энциклопедию удивительных вещей».

– Ты права, – согласился Кип. – Там полным-полно удивительных вещей! Чтобы поверить, это нужно увидеть собственными глазами, впрочем, ты и тогда не поверишь! И они хотят, чтобы я туда поступил, представляешь?

Глава 4

БОЛЬНИЦА СВЯТОГО АНТОНИЯ

Кип вместе с отцом сидел в машине и молчал. Несколько листочков сорвались с соседней ивы, упали на ветровое стекло. Тео смотрел прямо перед собой, а Кип безуспешно пытался приподнять поникший лепесток из букетика белых нарциссов, который держал в руках. Неожиданно папа откинулся назад и хлопнул ладонями по коленям. Он взглянул на сына, в этом взгляде было всё, что они оба не могли сказать вслух.

– Может, сегодня будет перелом, – тихо добавил Тео к невысказанному.

Выходя из машины, Кип изо всех сил постарался не хлопать дверцей. Но хотя он очень старался, ему всегда казалось, что он производит слишком много шума на тихой парковке при больнице, где его мама жила с тех пор, как они переехали.

– По крайней мере, здесь лучше, чем на старом месте, – пробормотал Кип, и отец кивнул.

По прогнозу, после обеда намечался дождь, но пока было сухо. В саду оказалось полно пациентов и посетителей, они сидели на пластиковых стульчиках или прогуливались по двое или трое. Но мама Кипа сидела в комнате отдыха совсем одна и смотрела куда-то поверх половиц. Широко раздвинутые занавески пропускали внутрь тусклый солнечный свет. Пыльца и пыль плавали в воздухе, как тихие вихри солнечного снега.

Кип сел рядом с мамой, папа остановился рядом с ним, положив руку на плечо сыну. Наверное, сейчас они могли бы позировать для семейного портрета.

– Мам, смотри, что я тебе принёс, – сказал Кип и вручил ей букетик нарциссов.

Мамино лицо прояснилось, она поднесла цветы к свету и залюбовалась ими, как будто впервые в жизни увидела нарциссы.

– Ты так добр, – безучастно проговорила она.

Когда Роуз взглянула на него, в сердце Кипа что-то затрепетало, как язычок пламени в ветрозащитном фонаре.

– Твоя мама, наверное, очень тобой гордится! Такой воспитанный молодой человек, просто загляденье.

– Мам… – произнёс Кип.

– Где же твоя мать? – перебила Роуз, озираясь по сторонам. – Я бы хотела с ней познакомиться. Уверена, она ужасно милая, правда?

– Роуз… – начал было Тео, но запнулся и замолчал на полуслове.

Она отложила цветы, встала и направилась к высокому зеркалу, висящему на стене. Но на полпути застыла и снова заозиралась, как будто забыла, куда шла. Медленно развернувшись, Роуз побрела обратно к креслу, увидела Тео и Кипа и застыла на месте.

– Я ищу свою дочь, – сказала она, и в её глазах заметалась паника. – Вы не видели мою Сьюзен?

Кип до боли прикусил губу. Каждый раз, когда они навещали маму, страшные воспоминания возвращались с новой силой. Вот и сейчас он с тошнотворным ощущением беспомощности понял, что его разум затягивает в прошлое.

Когда это случилось, Сьюзен было примерно столько же лет, сколько ему сейчас. Брэмли тогда жили в бывшем домике береговой охраны, на самом краю щербатых, поросших травой скал, освежаемых ветрами и водяными брызгами. В тот день Тео вернулся с работы и увидел, что входная дверь широко распахнута, а дом пуст. Он бросился искать родных и обнаружил только Роуз, потерявшую сознание после удара молнии. Жена лежала на тропинке, ведущей к морю, среди обожжённой, ещё дымящейся травы. Пятилетний Кип выбежал к ней из тени старого разрушенного маяка: оглушённый, напуганный, но целый и невредимый. А вот Сьюзен… за несколько недель поисков удалось найти лишь пропитанную морской водой балетку в чёрно-белую зебриную полоску, валявшуюся на разбитых волнами камнях у подножия скал.

В больнице доктор пригласил Тео и Кипа в безукоризненно чистый кабинет, где мальчик никак не мог отвести глаз от искусственного загара и ослепительно-белых зубов этого незнакомого мужчины. Разговор отпечатался в памяти Кипа, как последствие вспышки яркого света, несмотря на то, что тогда он был совсем мал.

– Удар молнии может вызвать самые необычные поражения мозга, – объяснил Белозубс.

– Какого рода поражения? – спросил Тео.

Кип никогда не забудет, как дрожал голос отца.

– Вы же видите, доктор, это не просто потеря памяти, а странная отрешённость, как будто она не знает, что реально, а что нет. Как нам всё исправить?

– Да, ситуация весьма необычна. Скажу откровенно, полное выздоровление маловероятно, – ответил Белозубс, решительным жестом закрывая файл с историей Роуз. – Лучшее, что мы можем сделать для пациентки: обеспечить уход и проявлять заботу.

С тех пор Кип и Тео делали лучшее, что могли: обеспечивали уход и проявляли заботу.

Постоянно и во время каждого визита.