Десять секретов школы Квиксмит

Пришла медсестра, дала Роуз лекарство. Кип взглянул на пузырёк с таблетками. Название на этикетке показалась ему знакомым – большая Г и маленькая к. В следующее мгновение он узнал и всё слово: «Гриттлшэнк».

Столкнуться с воспоминанием о школе Квиксмит в обыденном мире было настолько неожиданным, что Кип несколько секунд смотрел на пузырёк, смакуя радость восхитительного секрета.

Но вскоре до него донёсся голос отца.

– Рози… – говорил Тео. – Рози, теперь нас только трое. Ты, я – Тео, а ещё наш Кип.

– Тео… – повторила она. – Кип… – Роуз ненадолго замолчала. – Но сейчас все там, снаружи, – с недоумением произнесла она. – А разве Сьюзи там нет?

Кип взял маму за руку. Это было похоже на то, как если бы они с отцом искали Роуз в густом тумане. Время от времени она звала их, и они бежали на звук её голоса. Но когда прибегали, то каждый раз оказывалось, что они слышали всего лишь эхо.

– Может, выйдем отсюда, дорогая? – предложил Тео. – Побудем на свежем воздухе?

Тео открыл окно, прохладный ветер ворвался в комнату. В тот же миг Кип почувствовал, как его чудесную тайну выдуло наружу, а на месте секрета осталась только холодная бесстрастная решимость.

Вечером того же дня они с отцом поужинали и смотрели какую-то глупость по телевизору, устроившись рядышком на диване. Говорить им обоим совсем не хотелось, но в груди Кипа отчаянно жгло, и он понимал, что должен сказать правду.

– Я не поеду, пап.

Тео поставил кружку на кофейный столик.

– Я не поеду, – вновь заявил Кип. – В Квиксмит. Я не могу оставить маму. Что, если она со дня на день меня вспомнит? А меня не будет рядом – и всё угаснет? А вдруг из-за меня это никогда не случится? Нет, я не могу уехать.

Тео тяжело выдохнул через нос, выключил телевизор и посмотрел на сына.

– Кип, я был уверен, что отвечу отказом, когда профессор пришёл сюда и рассказал о стипендии. Позволить тебе отправиться в школу-пансион… конечно, это меня пугало, представлялось слишком опасным. Но я должен переступить через себя. Речь не обо мне, Кип. Речь о тебе. Ты умный, причём намного умнее меня. В любом случае ты достаточно умён, чтобы понимать: возможно, тебе выпал шанс, который вряд ли когда-нибудь появится в твоей жизни ещё раз. Представь, что луч прожектора вдруг упал прямо на тебя, всего на мгновение, а через миг уйдёт навсегда.

– Но как же мама? – спросил Кип.

Он взял диванную подушку и ткнул пальцем в потёртую ткань на уголке.

– Твой новый наставник заверил меня, что Квиксмит – лучшая школа в мире, – продолжал отец. – Она настолько хороша, что её существование держится в секрете, поэтому преподаватели могут выбирать детей, которые действительно заслуживают права там учиться. И нам даже не нужно платить, Кип! Что мешает тебе выучиться, стать блестящим доктором – величайшим в истории! – вернуться сюда и вылечить маму?

Вернуться и вылечить маму? Почему Кипа никогда не посещала такая идея? Это же очевидно! Волна благодарности захлестнула мальчика и вылилась в объятие, в которое он с такой силой заключил отца, как будто никогда не хотел отпускать.

РАСТЯНУТЫЙ ЛИМУЗИН

Пролетело несколько недель, и вот, холодным утром понедельника, Кип и Тео ёжились на парковке жилого комплекса «Ильстов». Розочка не спала и сидела настороже в маленькой переноске, стоявшей на тротуаре. Она предчувствовала приключение, тельце зверька трепетало от возбуждения. Ровно в пять часов тридцать минут перед ними остановился белый лимузин: длинный и гладкий, точно такой же, в каких ездят разные знаменитости. Двигатель тихо мурлыкал.

– То есть твоя машина не только с автопилотом, но ещё и настоящий растянутый лимузин в придачу? – спросил Тео, возбуждённо подпрыгивая на бордюре. – Совсем неплохое начало!

Он подкатил клетку Розочки к широкой двери лимузина, которая распахнулась, как только Тео очутился рядом. Кип бросился следом за ним.

Вскоре они вдвоём затолкали высокую металлическую клетку в салон, установив её на диванчик. За ней последовал большой потёртый чемодан со сломанной ручкой, затем рюкзак Кипа, а потом и Розочка в переноске.

Отец и сын, стоя на тротуаре, посмотрели друг на друга.

– Вот и всё, – сказал Тео и широко распахнул руки.

Отцовское объятие пахло свежим кофе и лимонной отдушкой стирального порошка, и Кип глубоко вдыхал его напоследок.

– Я буду скучать, – признался он.

– Я тоже. Но до конца семестра осталось шесть недель!

Попрощаться с отцом было всё равно что разорваться пополам. Одна половина Кипа хотела остаться здесь, в папиных объятиях, надеясь, что однажды маме станет лучше. Но как только мальчик сел в машину, вторая его часть стала гораздо сильнее. Ей хотелось выскочить из люка и оглушительно заорать на всю тихую утреннюю улицу, по которой лимузин нёсся навстречу новому миру.

Автомобиль набрал скорость, и Кип прильнул к окну. Он махал до тех пор, пока Тео не скрылся из виду (и ещё немножко просто на всякий случай).

Когда он откинулся на спинку кресла, затенённое стекло само поднялось и закрылось.

В роскошном салоне лимузина имелось несколько заманчивых отсеков. Пока Кип исследовал их, Розочка ободряюще скреблась в переноске.