Десять (СИ)

— Тебя не интересует, переспали ли мы?

— Нет, — отрезал Юра. — У меня такая же гибкая совесть и лабильные моральные принципы. Мы с тобой одной крови, если можно так сказать. Нас точно ждёт отдельный хирургический ад.

— Я не хирург, — отчего-то улыбнулась Юля.

— Пупс, я забронировал тебе местечко почти десять лет назад. Но я приехал не обсуждать наше совместное пребывание в преисподней.

— Зачем?

— Предложение тебе делать, официальное. Могу даже на одно колено встать или, хочешь, на оба? — пожал плечами Юря.

— Не вовремя, Юра, — отвернулась Юля.

— Всегда не вовремя. И всегда будет не вовремя. Что тебя останавливает? Тошка выздоровеет, Ким будет учиться, Мы, наконец, будем жить нормальной жизнью, без гибкой совести, а с нормальной. И вдруг нас не примут в ад за хорошее поведение? Звучит, как хороший план?

— Ольгу ты как собираешься вписывать в этот хороший план?

— Послушай, тебя интересует бывший муж, ну, помимо тех гениальных моментов, когда ты решаешь с ним переспать? Тебя волнует, с кем он живёт и почему?

— Нет, — усмехнулась Юля. Порой она вообще забывала, что когда-то была замужем.

— Отлично! Вот и Ольге никакого дела. Абсолютно. Если бы не обстоятельства, она бы не посмотрела в мою сторону больше никогда в жизни. Мы вытащим Тошку и начнём жить каждый сам по себе, в любом случае. В любом. — Он замолчал, Юля не стала продолжать эту тему.

«В любом» — звучало страшно, слишком обречённо, с настолько глухим отчаянием, что копать глубже не стоило.

— Юр, не сейчас. Потом, позже, после ясных результатов лечения Тошки. Сейчас я не смогу. Возможно не такие и гибкие у меня принципы, а возможно, я просто боюсь кары божьей.

— Хорошо, не сейчас, но ты не отказываешься?

— Нет, я не отказываюсь, просто мы подождём благополучного исхода операции, пройдём курс реабилитации с Тошкой. Ты заставишь Ольгу заняться сердцем, отдохнуть. Понимаешь, я не хочу впопыхах. У меня всю жизнь всегда всё не вовремя, не в то время, не с тем человеком. С тобой я хочу иначе.

— Так вы теперь будете жить здесь? — спросил утром Ким, не выразив удивления, когда увидел утром на кухне Юру, лишь неловко отвёл взгляд от счастливой матери.

— Не каждый день, Ким, чаще я в больнице, с Антоном.

Юрий не считал нужным скрывать правду от подростка. Юля же часто делилась историями пациентов, клиническими случаями с сыном, как когда-то делал её отец.

— Понятно…

— Однако, мы с твоей мамой решили пожениться, возможно, летом или к осени, как ты на это смотришь?

— Ну… вы решили, вы и женитесь. — Ким недовольно отвернулся в окно, мальчишеская ревность явственно читалась на его лице.

— Ким? — Юля взволнованно посмотрела на сына.

— Мам, только не начинай! Ничего я не сделаю, из дома не стану уходить и всякое такое, что там пишут в ваших дебильных книгах по психологии подростков. Решили жениться — женитесь, это же ваша жизнь, не моя.

— Ты вырос Ким, так быстро… я и не заметила, — растерялась Юля.

— Дедушка тоже говорит, что не заметил, как ты выросла, — тут же нашёлся Ким. — Отец заезжал, — быстро перевёл он тему. — Мы говорили о моём будущем. Я хочу уйти из спортивной школы, собираюсь поступить в химико-биологическую, медицинский класс, что скажешь?

— Ох, Ким, это так сложно… Мне было очень сложно там учиться, — вздохнула Юля.

— Я-то поумней тебя буду, — Самоуверенность отца, амбиции, гены чемпиона расцвели пышным цветом.

— Тогда дерзай, учебники принесу, будем заниматься всё лето, когда я не смогу — дед поможет.

— Я могу помочь, — отозвался Юрий, — но при одном условии — называй меня на «ты».

— Как скажешь, Юра, — ответил Ким, с полным ртом блинов, пережёвывая, нагло, даже вызывающе глядя на собеседника.

— Он у тебя нахал, Юля Владимировна, — по-доброму усмехнулся Юра.

— Алжирская кровь, — напомнила Юля, с улыбкой глядя на сына.

— Точно, я и забыл, — точно так же улыбнулся Юрий.

***

Юля перечитала гарантийное письмо ещё раз, зачем-то скопировала себе. Отправила сообщение Симону с очередной благодарностью и даже — невиданная редкость, — воспользовалась смайликами, потом позвонила Юре.

Юрий Борисович не брал трубку. Вспомнила его график, безумие в приёмном, поняла — почему. Ольгу Юля не стала тревожить. Заглянула в палату, увидела маленькую фигурку женщины, спящей рядом с сыном.

В итоге оставила сообщение Юре, и забылась лёгким сном, тревожным, ловящим любой звук, но все-таки это был сон, почти здоровый.

Во время утреннего обхода Юля не застала Ольгу. Сразу после поднялась в отделение гинекологии. Зашла в палату, где проводил обход Юрий Борисович с новым заведующим, и тихо стояла в стороне, наблюдая за манипуляциями рук и спокойным взглядом хирурга. Взглядом, которому веришь раз и навсегда, который не оставляет места для сомнений, страха, неудачи. Все сомнения он забирает себе, выдаёт взамен шутливые разговоры, лёгкие заигрывания, отвлечение от неизбежного волнения.