Десять стрел для одной

На столе, поверх пачки старых писем, валялась фотография. Трое смеются в объектив. Маргарита с Васей. И рядом – Анжела. Юные, беззаботные.

Анжела, впрочем, и сейчас хохочет, пьет с утра кампари с шампанским.

Маргарита делает карьеру. Управляет автосалоном. Интересный выбор для женщины.

А Вася давно мертв.

Стоп. Еще раз.

Вася мертв. Маргарита, потерявшая первую и единственную любовь, с головой ушла в карьеру. Однако мужчина у нее есть. Уже двое о том говорили. Иван Иваныч – якобы маньяк. И Надя упоминала.

Никакого отношения к отравлению любимой данный факт не имел. Но Полуянов терпеть не мог непонятностей. Он сбросил с колен так и не раскрытый пакет арахиса и поспешил к Ольге.

Общаться со слепоглухой оказалось на удивление несложно. Ответ он получил быстро – и однозначный:

– Друг у Маргариты был один-единственный. Василий, пусть земля ему будет пухом. А сейчас у нее одна любовь. Работа. Целыми днями в своем автосалоне. А в выходные – массаж, фитнес. Машинам красивым хочет соответствовать.

– Но ее видели здесь, в Васильково. С каким-то мужчиной.

– Ошиблись, – уверенно возразила Черемисова. – Маргарита сюда приезжает раз в месяц. Изведет мне все нервы – и сразу домой. А друзья детства все давно разлетелись.

Дима чуть растерялся. Но нарисовал на руке Ольги новый вопрос:

– А она не может вас обманывать?

– Я не могу сказать «вижу», – усмехнулась женщина. – Но чувствую ее насквозь. Маргарита одинока. У нее ни с кем нет серьезных отношений.

Сомнительно.

Ладно, Надюха могла не разглядеть. Иван Иваныч тоже ошибся. Но крайне редко бывает, что ошибаются двое.

Скорее ясновидящая просто не в курсе. Или намеренно прикрывает свою дочку.

Что дальше? Можно поехать в автосалон, расспросить коллег. Скорее всего, у Маргариты действительно имеется сердечный друг. Но у нее ведь и собственная квартира в столице есть!

Зачем, в таком случае, ей уединяться с мужчиной в васильковском леске? И бродить с ним ночами по деревенским улицам?!

Что-то нечисто здесь.

И очень плохо, что загадочного мужчину видела именно Надя.

Может быть, она приметила что-то еще? И сама не поняла, насколько опасна для нее информация?

А теперь поплатилась за это?!

Времени у Димы имелось – сущие крохи. Он понимал: очень скоро в деревне поднимется шум. Врачи сообщат в полицию о криминальной пациентке, болтушка-продавщица потолкует с участковым. И все, начнется. Первым делом придут к нему. Журналист много общался с представителями правоохранительных органов, прекрасно знал: есть мотив или нет, а в отравлении всегда стараются обвинить мужа или сожителя.

Нужно делать первый ход самому.

Дима набрал Савельева.

Нарвался на традиционное: «абонент не абонент». И немедленно позвонил полковнику на прямой телефон в кабинет.

– Да! – тоном людоеда рявкнул тот.

– Это Полуянов…

И полицейский взорвался:

– Ёшь твою влево, достал ты уже! Я с пяти утра на ногах, Котлов твой, фонд, черт бы их! Навязал мне на голову!

– Что? Котлова взяли? – обрадовался Дима.

– Взяли, – чуть оттаял полковник. – И благотворителя главного, и всех дружков его. Сейчас как раз Рыжего трясут. Фотографа нашего.

– И что он?

– Рыбой притворяется, – хмыкнул Савельев. – Говорить не умеет. Но ничего. Научим. Куда денется?

– А вы… – чуть запнулся Полуянов, – всех взяли?

– Их было-то – четверо гавриков, – пренебрежительно отозвался Савельев. – Котлов – этот вроде крестный отец. Остальные шестерки. По мелким поручениям. Все, Дим. Не до тебя, пока. Завтра звони – дам эксклюзив. Может быть.

Полуянов не дал ему бросить трубку. Сказал:

– Сегодня Надюшку отравили. В реанимации лежит.

Ахать и сочувствовать полковник не стал. Сухо спросил:

– Обстоятельства?

Дима подробно доложил.

– Во сколько это случилось?

– Днем. В начале первого.

– Фонд здесь ни при чем. Всех котловских мы в девять утра закрыли, – уверенно сказал полковник.

– А кто тогда это сделал?

Савельев помолчал. Потом произнес – до чрезвычайности желчно:

– Значит, еще где-то ты нагадил. Дорогу не тому перешел. А мстят теперь девчонке безвинной. Только я, прости, не золотарь. Все твое дерьмо разгрести не могу.

– Спасибо, – сухо отозвался журналист.

– Прости, – буркнул полковник. И неохотно добавил: – Помочь чем-нибудь могу?

– Можете, – отозвался Дима. – Нужно срочно дело поднять. Старое. 1999 года.

* * *

Тимофей Маркович клевал носом перед программой «Время» и под сюжет про очередные-внеочередные учения совсем заснул. Перед глазами проплыли танки с экрана, потом вдруг скуластое лицо киргизской продавщицы из сельпо, а сразу после стрельба началась. Старик вздрогнул, встряхнул головой. Уставился в телевизор. Дама с озабоченным лицом сообщала прогноз погоды. Откуда грохот? В дверь стучат?! На лбу выступил пот. Этого просто не может быть. Он абсолютно точно запер калитку. Всегда запирал. Уже много лет.

В окно зала, где стоял телевизор, шкрябнуло земляным комком. Пауза в пару секунд – и снова кулаком молотят по двери.

Про бандитов не думал – нечего у него красть. Зато недавнее «маски-шоу» у соседки, непутевой Ланы, вспомнилось сразу.