Десять тысяч стилей. Книга девятая (СИ)

«Это же твои эмоции, Саччинин. Ты испытывал и боль, и радость. Что же случилось?», – думал Ливий, приближаясь к Стеле. Многие монахи напряглись: они думали, что новый послушник идет на крайность и выходит за свои пределы, чтобы продвинуться дальше. Духовные раны – не физические. Исцелить их почти невозможно.

– Все в порядке, – сказал Ливий, чувствуя внимание монахов.

Он почти мог дотянуться рукой до скалы. Боль и счастье сменяли друг друга, заставляя страдать. Но Ливий мог это перенести. Его дух был крепок. Ливию через многое пришлось пройти. Он даже испытал невероятный страх от крика Бораха, после чего обрел Волю Подавления. Стела Духовной Боли не могла сломить Волка.

Он сделал последний шаг и дотронулся до скалы.

«Саччинин осознал саму суть мира. Продвинулся на пути познания к самому краю. И понял, насколько мир несправедлив. Саччинин рад, что достиг последнего просветления. И разбит, потому что увидел суть», – думал Волк, не обращая внимания на чудовищную душевную боль.

Монахи пытались справиться с атаками на их души. Для них давление Стелы Духовной Боли было всего лишь испытанием. Но Ливий будто прикоснулся к Саччинину, прочувствовал сами душевные терзания, которые испытал легендарный монах. Боль, раскаяние, жалость, злость, грусть, печаль – Волк чувствовал все, пропускал через себя все эмоции Саччинина. И сочувствовал этому великому человеку.

– Все в порядке? – спросил монах рядом с Ливием. Увидев, что новый послушник не отрывает руку от скалы, монах поспешил на помощь.

– Да, – ответил Ливий, стирая слезы с щеки. – Все в порядке.

Глава 26. Неожиданный послушник

Ливию пришлось потратить пару минут, чтобы посидеть в сторонке и успокоиться.

Стела Духовной Боли донесла до него боль Саччинина. Ливий прочувствовал ее и ощутил так, будто боль принадлежала не древнему монаху, а ему самому.

Монахи храма Ммон смотрели на Ливия с уважением. Он мало того, что в первый же день дошел до Стелы Духовной Боли и коснулся ее, так еще и прочувствовал эмоции Саччинина.

– Брат, что ты ощутил? – спросил какой-то монах, подойдя к Ливию.

– Грусть Саччинина за мир, – ответил Волк.

Ему не хотелось говорить всю правду. Ведь Саччинин грустил не из-за того, что мир несправедлив, а из-за того, что несправедливость – норма и основа для мира.

«Что ж, посмотрим на Духовный Купол», – подумал Ливий.

Куполов было восемь. Все они стояли на земле. В чем заключается тренировка, Ливий понял, когда подошел: два монаха подняли купол и оттуда вышел человек.

«Они накрывают тебя этим куполом. Занятно», – подумал Ливий и взглянул в лицо того, кто проходил испытание.

Несколько мгновений Волк не мог поверить своим глазам. Но потом мысль молнией пронзила разум:

«Махус?!».

Старого друга обрили налысо. Ливий сразу узнал Махуса, вот только как можно поверить, что главный бабник Сильнара ушел в монахи? Такого не могло произойти ни при каких условиях. Но Ливий знал, что перед ним – Махус, а не кто-нибудь похожий на него. И от такого неожиданного зрелища Волк замер на несколько секунд, не зная, что и делать.

Как только оцепенение прошло, Ливий шагнул назад, скрываясь за углом молитвенного зала.

«Он меня не заметил. Не знаю, что Махус здесь забыл, но нужно поздороваться как следует», – с усмешкой подумал Ливий.

После Духовного Купола друг направился в общежитие. Пропустив его вперед, Ливий подошел к Махусу со спины. Разумеется, друг даже не напрягся – чего волноваться, что кто-то идет сзади? Это храм, а не поля боя.

Ливий положил ладонь на плечо Махуса и сказал:

– Думаешь о женщинах в святом месте? Тебе никогда не достичь просветления! Мне стыдно смотреть на тебя из мира мертвых.

Разумеется, Махус узнал голос Ливия, отчего шокированно замер, не веря тому, что слышит. Махус обернулся…и увидел широкую улыбку на лице друга.

– Ливий?!

– Тш, – приложил палец к губам Волк. – Давай туда, поговорим.

Друзья отошли к стене храма.

– Откуда ты здесь?! – спросил Махус нетерпеливо.

– Я у тебя то же самое хочу спросить, – хмыкнул Ливий. – Ладно я, а ты-то что в монахах забыл? Уж никогда бы не подумал, что тебя потянет принять обеты и отречься от женщин.

– Обижаешь, друг, – улыбнулся Махус. – Чтобы я, да отказался от женщин? Не монах я. Меня сюда из Сильнара прислали. Мой наставник решил, что мне не достает духа и силы воли. Договорился о том, чтобы я немного потренировался в храме Ммон. Обрили вот, но и все на этом. Монашеские техники учить не дадут.

– Что это у тебя за наставник, раз смог договориться о таком? – удивился Ливий.

– Синий Флаг.

– Ты обучаешься у главы Сильнара?!

– Да, не стою на месте, – ответил Махус, занимая горделивую позу. – Повезло, на самом деле.

Ливий посмотрел на друга и задумался.

– Ты всегда хорошо чувствовал ярь. Синий Флаг увидел в тебе хорошие задатки мага?

– Вроде того, – кивнул Махус. – Еще я иду и по Пути Дракона, и по Пути Ядра. Яри у меня побольше, чем у идущих моего уровня…Да что я объясняю, ты это лучше меня знаешь. И чего мы вообще меня обсуждаем? Лив, ты здесь откуда?

– Долгая история, – улыбнулся Ливий. – Эйфьо.