Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая

Если даже дядя Баро не знал, то другим дагулам не стоило и смотреть. «А и правда, откуда у дикарей монеты? Если от торговцев, то почему они совсем не умеют торговаться?», – думала Дея.

Дагулам повезло. Они выехали из джунглей как раз тогда, когда солнце почти село. Отъезжать подальше не стали и установили лагерь недалеко от леса.

– Вот это мы заработали, Дея! – прокричала Гили.

– И правда, – рассмеялась Дея. Но смех был скорее нервным, чем искренним. Вся эта ситуация будто снилась дагулке, казалась слишком нереальной. А сны не всегда заканчиваются хорошо: Дея слышала много сказок от старших, где дагулы расплачиваются за свою жадность.

Все началось ночью.

Дагул, выставленный в дозор, успел лишь сдавленно вскрикнуть, когда дротик пробил ему легкое.

– Враги! – прокричал второй дагул, сидевший у костра. И кочевой народ сразу же проснулся.

Дагулы – дети степей. Они – не изнеженные жители городов. Опасность подстерегает дагула всю жизнь, поэтому кочевники вскочили и схватились за оружие – и мужчины, и женщины. Даже дети похватали луки, а уж стрелять они умели получше многих из городской стражи.

Но время было на стороне дикарей. Не было ни воплей, ни шума. Дикари напали тихо, умело, так, будто пришли на охоту. Их удары были простыми – самые крепкие бойцы шли вперед, орудуя дубинами и копьями, когда немного поодаль держались лучники и метатели дротиков.

Дагулы бросились на врагов. Многие кочевники владели ярью, поэтому в своих силах не сомневались. Но дикари теснили их. В ударах жителей джунглей не было ни капли яри, и все же они подавляли дагулов. Кочевникам казалось, что они дерутся не с людьми, а с дикими зверями – дикари сражались сильно и ожесточенно.

Те, кто полдня назад веселились под звуки гитар и флейт, те, кто кидали золото в мешок дагульского главы, пришли, чтобы устроить резню.

Для дикарей дагулы были безмерно богаты. Золото и драгоценные камни в глазах местных были бесполезными вещицами, но вот железо и оружие из него – совсем другое дело. И даже это меркло на фоне главного богатства кочевников – исцеляющего тела старика.

Трое дикарей подобрались к повозке. Дея уже стояла сверху.

– Мое! Не отдам! – прокричала она, выхватывая отцовскую саблю из ножен.

Против трех дикарей шансы у Деи были маловаты. Девушка шагнула назад, ближе к старику, и ненароком коснулась его второй рукой.

«Помоги мне!», – в сердцах подумала она.

Дикари кинулись на Дею. Убивать ее они не хотели, да и понятно почему. Но сейчас девушка не пускала их к главному богатству кочевников, поэтому выбора у дикарей не осталось.

И когда они уже вскочили на повозку, неожиданный ветер из-за спины Деи швырнул песок в глаза дикарям.

Девушка сделала шаг вперед и ударом сабли отсекла врагу руку. Остро наточенный металл на удивление тяжело рассек кость. Дея взмахнула саблей еще раз – и ударила точно по шее второго дикаря.

Однорукий из-за шока потерял равновесие и упал с телеги. Оставался последний, который протер глаза и с яростью бросился на Дею.

– Ай! Ай! Ай!

Из-за боя никто не услышал приближения всадников. Два дагула верхом влетели в лагерь, аркан обвился вокруг дикаря на телеге – и рывком стянул его с лошади.

– Мануш! Лачо! – обрадованно прокричала Дея.

Сила дагула – в его коне. Даже два всадника перевернули весь бой. К такому дикари были не готовы: лошади топтали и кусали, а их наездники с размаху били во все стороны.

Враги стали убегать. Все произошло ночью, и дикари исчезли так же быстро, как и появились, оставив после себя двадцать тел.

Дагулы тоже сильно пострадали: кочевники не досчитались десятерых.

– Что же делается-то? За что мы богов прогневили? – заголосили старые дагулки. Глава лишь махнул рукой – успокаивать или затыкать их сейчас не было смысла.

Потери были огромными. За ранения можно было не беспокоиться – дагулы подходили к старику и исцелялись даже от внушительных ран. Увидев это, Дея шепотом произнесла: «Спасибо тебе». Старик не только исцелял ее братьев и сестер, но и помог выжить – в совпадения Дея не верила.

– Подойдите оба, – сказал глава, когда шум в лагере немного поутих.

Мануш и Лачо шагнули вперед и упали на колени. Да, они, считай, спасли дагулов, да только Лачо не пошел за остальными, его не было в момент нападения – кто знает, сколько жизней потеряли кочевники без такого умелого бойца рядом? Мануш и вовсе был изгнан. Именно из-за него дагулы сейчас ехали по чужбине, из-за него потеряли десять своих братьев. Мануш это знал. И Лачо знал, что связался с изгнанником.

– Ты нарушил мой наказ, – сказал глава Манушу.

– Да, – кивнул тот.

– Из-за тебя мы здесь. Из-за тебя все эти смерти. Шамар умер, Михэй умер. Баро тоже умер.

Дея закрыла ладонями рот. Только сейчас она поняла, что старого дяди Баро нет рядом.

– Ты виноват, Мануш. Из-за жадности твоей и хвастовства твоего.

– Да, – вновь кивнул тот.

Глава молчал. Он думал, что нужно делать. По законам дагулов глава мог казнить Мануша своими руками прямо здесь, перед людом дагульским.

– Но не будь тебя и Лачо, могло бы нас совсем не остаться.

Глава вытянул палец вперед, указав на Мануша.