Десять тысяч золотых (СИ)

Но легче мне не стало. Наоборот, шестое чувство внутри подсказывало, что это лишь начало. Я сказал девочкам найти Иллария, а сам устремился в место, где проводился тот самый магический ритуал. В конце концов, это был мой камень, и я знал его лучше всех этих архимагов вместе взятых, чтобы они мне там не говорили. Резво спустился по ступенькам и достиг того самого коридора, ведущего в комнату с дочуркой лорда. Меня по пояс накрыла пелена из багрового тумана, а из лаборатории доносились невнятные, глухие звуки… Вот же кретины, говорил им, что камень опасен! Каменная дверь не желала открываться, но я сунул в щель свой чудо-меч и надавил сбоку, одновременно зарядив его маной и применив магический удар. Это позволило открыть ее как раз настолько, чтобы я мог протиснуться. Из проема потоком хлынул багровый туман, от которого мне чуть не стало дурно. Когда же я разогнал пелену, передо мной предстала кошмарная картина: мой камень витал в воздухе, распространяя по всей комнате клубы красного тумана. Тот самый мирный старичок-архимаг сейчас стоял перед ним и со светящимися ярко-алым глазами читал неизвестные мне изречения. Вокруг камня кружили три солнечные эльфийки, причем, в отличии от архимага, полностью обнаженные. Их глаза также сияли алым, а по всему телу пошли крупные, багровые трещины, переливающиеся магическим светом. Голые девицы синхронно двигались своими прекрасными телами и вторили архимагу с его речами, словно стараясь раззадорить кошмарный камень. Ноги тотчас почувствовали неладное и я глянул вниз: там валялся труп одного из волшебников, которые должны были помогать с ритуалом. И не один, ими был усеян весь пол.

— Я вижу ты таки вняла моему совету! — Усмехнулся я, показывая одной из жриц свое бесстрашие, — голышом колдовать удобнее, но есть один минус: теперь тебя ничто не защищает от моего клинка. Впрочем, как и всех остальных здесь!

Я виртуозно прокрутил меч в руке и сделал шаг навстречу этим чокнутым, кем бы они ни были.

— Убирайся! — В голове сам собой раздался голос старика, от которого меня пробрала дрожь, — ты здесь никто и нам не интересен. Уйди прямо сейчас и не возвращайся, тогда мы позволим тебе сохранить самое ценное, что у тебя есть.

— Что, кошелек? — Недоверчиво переспросил я.

— Твой разум, — расхохотался старик.

Я попер вперед, не взирая на сковывающий меня ужас. Так уж получилось, что за время странствий я насмотрелся таких кошмаров, что научился им противодействовать. Старая развалина у меня в голове закричала подобно демону, после чего спросила:

— Что, твоя глупая честь мешает тебе просто сбежать? Хочешь защитить этот городок и этих людей? Как это ничтожно!

— О нет, это вовсе не честь! Причина куда проще, — я обогнул появляющиеся из тумана когти и оказался прямо у старика, — просто если я позволю тебе прибить Иллария сейчас, то мне не заплатят. Ничего личного, только бизнес!

Клинок с легкостью прошел сквозь тканевую робу архимага и вышел назад, речь старика тотчас сменилась гортанным воем. Лазурная роба с гербом Иллария окрасилась алым в области груди и спины, а ее владелец в жутких конвульсиях завалился на пол, хватаясь руками за рану. Стоящие вокруг эльфийки сразу перестали быть милыми, набросились на меня подобно диким зверям, стараясь расцарапать своими длинными ногтями. Но одна за другой они встретились с моим мечом и завалились на пол в агонии… Кроме последней, которую я решил не убивать, а допросить.

— Кто вы такие и что вам нужно?! — Я поставил лежачей красотке на живот тяжелый ботинок, уперся носком прямо в ее грудную клетку, которая была отнюдь не плоской. Изо всех сил старался туда не пялиться, дабы не испортить свой грозный образ. Еще и меч к ее подбородку приставил, чтоб не рыпалась.

— Всего лишь семья и близкие тех бедолаг, которых Илларий обвинил в применении черной магии и без следствия сжег заживо полтора года назад, — ответила она со спокойной усмешкой, — эльфийский лордик-то думал, что сможет избавиться от нас навсегда, но нет… Мы куда сильнее и влиятельнее, чем он мог себе представить.

— То есть его дочери вам было мало? Это не культ пожирателей разума, а культ обиженок какой-то! На обиженных воду возят, ты вкурсе? — Я слегонца пнул ее по округлостям третьего размера, — а ну отменяй этот ваш ритуал при мне.

— …Зачем тебе сражаться с нами? Это совершенно не твое дело, — хмыкнула она, — это была наша месть, ты здесь совершенно не причем.

— Ты что, глухая? Илларий мне платит! Так что давай, и дочь его разбуди для приличия!

— Еще чего. Раз уж ты решил ввязаться в это, так ввязывайся до конца. А я… Уже выполнила свое предназначение. Не хочу быть здесь, когда он пробудится от своего сна, и тебе не советую, — она хищно ухмыльнулась и резко схватилась обеими руками за мой клинок. Не успел среагировать, как девица рванула вверх и пронзила свою же глотку. Ее предсмертный хрип, смешанный с безумным хохотом, эхом разнесся по комнате.