Десять уроков для ведьмы

«Становишься ханжой, Шарлотта? – одернула сама себя девушка. – На свидание среди ночи сбежать – пожалуйста, а по имени назвать – извольте разрешение спрашивать? Джиллиан действительно принадлежит к высшей аристократии империи. Много ты знаешь о том, как среди них принято общаться?»

Герцог не обратил на затянувшуюся паузу никакого внимания. Казалось, ему вполне хватало своего собственного общества, а девушка оказалась рядом лишь для антуража. Наконец он вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и снова заговорил:

– Знаете, ведь я заметил вас еще тогда, в парке. Вы выглядели так мило и скромно среди надоедливых трещоток, что привлекли мое внимание.

«Не припомню, чтобы общество трещоток так уж сильно тебя раздражало», – подумала Шарлотта, но все-таки нашла в себе силы мило улыбнуться.

– Я просто стеснялась подойти к вам, Джиллиан. Если бы мне достало смелости, то, боюсь, я трещала бы не хуже.

– Сомневаюсь. – Лечовски покачал головой, снова обозначив уголками губ свою странную улыбку. – Вы скромны, милы и хорошо воспитаны. Думаю, вы стали бы идеальной женой. Достойной тенью и опорой, во всем поддерживающей своего мужа.

– Вы слишком добры, Джиллиан, – с трудом выдавила Шарлотта, едва не онемев от неожиданности.

– Я знаю. – Теперь в полуулыбке герцога девушке почудилась изрядная толика самодовольства. – Но вы этого заслуживаете.

«Да что со мной?! – разозлилась она. – Мне только что сказали комплимент! А я высматриваю неизвестно что. Мне же нравилась его улыбка. Такая скромная. Такая сдержанная. Такая…»

«Фальшивая», – неожиданно подсказал внутренний голос.

– Шарлотта, позвольте говорить откровенно! – Лечовски вдруг развернулся к ней всем корпусом и взял за руку.

Лишние мысли тут же вылетели из головы: слишком уж многозначительно и торжественно звучал голос герцога.

– Д-да… Извольте, – кое-как сумела проговорить Шарлотта.

– Вы меня устраиваете. Как я уже сказал, вы милы, воспитанны и скромны. Кроме того, происходите из хорошей семьи. Ваши родители достойные люди, дядюшка – герой империи. А тетушка…

Герцог запнулся, словно не мог придумать, чем таким хорошим отличается Оливия. Шарлотта почувствовала что-то вроде злорадства: даже герцог заметил недостойное поведение тетки.

– Благодарю, Джиллиан. Я очень люблю свою семью, каждый представитель весьма достойный, и мне приятно, что вы тоже оценили это, – благовоспитанно произнесла она.

– Что? – Лечовски сморгнул и недоуменно посмотрел на девушку. – Ах да… Достойные. Без сомнения. Простите мою косноязычность, Шарлотта. – Он снова поднес ее пальцы к губам, но на этот раз лишь опалив нежную кожу дыханием. – Я немного волнуюсь, вот и теряю нить разговора. На самом деле я пытаюсь решиться на самый важный шаг в своей жизни…

– О… Джиллиан, это… – Шарлотта мягко попыталась высвободить пальцы, но Лечовски лишь сильнее сжал их, не позволяя отстраниться.

– Дослушайте. Вы мне подходите, Шарлотта. Я с первого взгляда это понял и с каждой встречей убеждался все больше. Теперь я почти уверен, что хочу уделить вам больше пространства в своей жизни. Вплоть до…

Такие долгожданные слова легко лились с идеально очерченных уст красавца аристократа, а Шарлотта все сильнее чувствовала себя не в своей тарелке. Все происходило слишком быстро, слишком прямо, и девушке от этого было неуютно.

– Джиллиан, простите, но…

– Да… Вплоть до того, чтобы назвать вас своей женой, – продолжал герцог, пропустив мимо ушей робкие попытки девушки что-то сказать. – В обозримом будущем, если наши взгляды на жизнь совпадут, такой исход кажется мне крайне вероятным.

– Ах… Я… Это слишком… – начала было Шарлотта, пытаясь облечь в слова противоречивые чувства, рвущие душу на части.

– Это слишком прямо? Слишком откровенно? – Красивое лицо Лечовски на мгновенье исказилось от раздражения, но тут же снова разгладилось. Если бы Шарлотта не смотрела на него так пристально, то, скорее всего, ничего и не заметила бы. Но не успела она даже задуматься, что бы это значило, как мужчина продолжил: – Не требуйте от меня красивых слов и прочей шелухи! Я слишком взволнован, чтобы рассказывать вам о ваших прекрасных глазах и нежных устах.

«Слишком взволнован, чтобы о глазах рассказывать?! – Еще несколько дней назад за такое признание Шарлотта простила бы герцогу все и даже больше. Но сейчас это вызвало глухое раздражение. – А лучше бы все-таки рассказал. Может, тогда я бы вспомнила, что вроде как тебя люблю!»

Девушка старалась взять себя в руки и сосредоточиться, но герцог воспринял ее молчание по-своему. Тяжело вздохнув, он обнял ее одной рукой и мягко привлек к себе. Шарлотта и ахнуть не успела, как мужчина смял все возражения страстным поцелуем.

Она вздрогнула всем телом. Но увы, это была вовсе не дрожь счастья. Губы герцога оказались противно холодными, а поцелуй – слишком чопорным. Да еще и звук при этом раздался такой, словно на каменный пол шлепнулась мокрая тряпка.

Это стало последней каплей. Не задумываясь, Шарлотта рванулась назад, упираясь ладонями в грудь мужчины. Явно не ожидавший подобной реакции, Лечовски разжал руки.