Десять вечеров. Японские народные сказки

— В нашем мире и без того полно печалей, разлучена я со своей матушкой, слезы мои льются рекою, но, увы! — зачем не могу я потонуть в пучине слез. Жизнь стала мне в тягость. Всем я противна, таким небывалым, неслыханным уродством наградила меня судьба. Мачеха меня возненавидела. Когда потеряла я родную мать, то думала, что, если уйду вслед за нею, отец мой будет обо мне печалиться, и жалела его. Но теперь родилась у него другая дочь, и он скоро обо мне и думать забудет. Раз мачеха меня невзлюбила, то и отец — моя последняя опора в жизни — не слишком обо мне будет печалиться. Пусть возродимся мы в едином лотосе^[109], там успокоится мое сердце, — так сетовала девушка, ручьем проливая слезы, но не было ни одного человека на свете, который отнесся бы с сочувствием к ее печали.

Мачеха, прослышав обо всем, стала говорить:

— Эта Хатикадзуки ходит на могилу своей матери, чтобы проклинать своего отца и меня с моим ребенком. Страшное дело!

Вот какое жестокое обвинение возвела мачеха на свою беззащитную падчерицу.

Увы, мужское сердце изменчиво. Отец поверил своей новой жене и, призвав к себе дочь, сказал ей:

— У тебя низкое сердце! Все жалели тебя за твое убожество, а ты проклинаешь ни в чем не повинных людей, и кого же! Свою вторую мать и маленькую сестрицу. Это чудовищно! Зачем мне терпеть в своем доме злого урода! Выгоните негодницу из дому, пусть идет куда хочет.

Услышав эти слова, мачеха отвернулась в сторону, чтобы скрыть злорадный смех.

О жалость! Злая мачеха сорвала с Хатикадзуки ее наряд, надела на девушку одно тонкое холщовое платье, а потом вывела ее на перекресток дорог посреди поля, да там и оставила.

«Как жесток наш мир!» — печалилась бедняжка, не зная, куда ей теперь идти. И чудилось ей, будто блуждает она ночью в глубоком мраке. Что могла она? Только лить слезы…

Спустя немного времени она сказала:

На перекрестке дорог,
В далеком неведомом поле
Я одиноко стою.
Где мне приюта искать?
Кто мне поможет, несчастной?

И с этими словами она пошла куда глаза глядят, не выбирая дороги, пока наконец не достигла берега широкой реки.

«Чем блуждать без пути и цели, — подумала Хатикадзуки, — лучше мне броситься в воду, тогда я соединюсь с моей дорогой матушкой». Но поглядела она в быстрые воды реки, и ее юное сердце содрогнулось.

«Как сильно волны бьются о берег! — подумала девушка. — Как белая река кипит на перекатах! Куда ни глянешь — вода так страшна. Что же мне делать?»

Однако, вспомнив о своей матушке, вдруг решилась она уйти из мира, но, прежде чем броситься в бурные воды, сложила такие стихи:

Над пучиной реки
Ветка свесилась ивы,
Словно тонкая нить…
Пусть, как тонкая нить,
Жизнь моя оборвется…

Кинулась она в реку, но деревянная чаша не позволила ей погрузиться в воду с головой. Поплыла девушка по течению.

Рыбаки на лодке заметили ее:

_ — Смотрите, плывет большая чаша! Ловите ее!

Схватились они за чашу, потянули, вытащили ее из воды, смотрят — да это человек с чашей вместо головы! Рыбаки испугались:

— Ой, что это! Что за диво такое? — И в страхе бросили девушку на берегу. Через некоторое время она очнулась, встала с земли и воскликнула:

О, лучше бы волны реки
Навеки меня поглотили,
Как с ветки упавший плод!
Зачем я выплыла вновь
Из темной речной пучины?

Оглянулась, кругом все пусто, ни живой души, а куда идти, неизвестно. Наконец поневоле побрела она куда ноги несут и вышла к людскому селению.

Крестьяне, увидев ее, зашумели:

— Что это за урод такой? Вместо головы — деревянная чаша, а руки-ноги человечьи. Видно, старая чаша стала оборотнем.

Иные в страхе показывали на нее пальцем, другие потешались, а нашлись и такие, которые говорили:

— Ну и пускай оборотень!

Зато поглядите, какие у него руки и ноги красивые.

А надо сказать, что теми местами ведал правитель по имени Ямака́гэ-но са́мми-тю́дзё^[110]. Как раз в это время прогуливался он по веранде своего дома. Залюбовавшись цветущими деревьями, правитель остановился в задумчивости:

«Что прекраснее весеннего, вечера! Показать бы сейчас своей любимой, как горят огни в далеких селениях, где жгут чернобыльник, чтобы отогнать москитов, как стелются прозрачные дымки по самому краю неба!..»

Вдруг видит он: на дороге показалась девушка с чашей на голове.

— Эй, позовите-ка ее сюда! — приказал правитель.

Слуги бегом отправились выполнять приказ господина и привели к нему Хатикадзуки.

— Откуда ты родом и кто ты такая? — спросил правитель.

— Родилась я в Катано, — ответила Хатикадзуки. — Рано лишилась матери я и печалюсь о ней безмерно. Постигло меня и другое горе. По воле судьбы стала я неслыханным уродом, всем на свете я противна. Дошла я без пути и цели до берега Нанива, а отсюда пойду куда ноги меня несут, сама не знаю куда.