Десять величайших открытий в истории медицины

А между тем Колледж хирургов, теперь получивший имя Королевского, выпустил заявление о прекращении вариоляции и поддержке практики вакцинации. Это событие, так же как и получение почетной степени Оксфордского университета, доставило Дженнеру искреннее удовольствие. (Впрочем, тут он в полной мере проявил свой вздорный и неуживчивый характер и далеко не сразу согласился надеть мантию и шапочку.) Получив эту степень, он вдруг захотел стать обладателем еще одного диплома, в котором ему отказывали на протяжении всей его профессиональной деятельности, — речь шла о членстве в лондонском Королевском колледже хирургов. Однако Королевский колледж оказался не столь гибким, как Оксфорд: от Дженнера потребовали, чтобы он сдал все необходимые экзамены, в частности по греческому и латыни!

Самым радостным событием последних лет жизни для Дженнера стало поступление его младшего сына Роберта в Оксфорд в 1815 году. Будучи подростком, Роберт постоянно ссорился с отцом, который даже как-то назвал его никчемной личностью. Роберту, как и самому Дженнеру, трудно давались греческий и латынь, однако в Челтенхеме он начал, а в Оксфорде продолжил изучать древнееврейский язык и добился больших успехов. Теперь отец с гордостью сообщал, что юноша приобрел хорошие познания в этом, как он называл его, «чудесном языке» всего за три недели. Точно так же, как его отец, Роберт Дженнер в равной мере посвящал себя и основному делу, и своим увлечениям; на первом курсе в разгар учебного года он умудрился улизнуть из университета, чтобы не пропустить охоту на куропаток в Шотландии. Узнав об этом дерзком поступке, отец заметил, что куропатки должны радоваться — ведь Роберт был очень плохим стрелком.

Вскоре, однако, радостный период в жизни Дженнера резко закончился. 13 сентября 1715 года умерла его жена. Дженнер снова впал в глубокую депрессию. Несмотря на то, что они с Кэтрин были совершенно разными по характеру людьми, и их мнения по ряду вопросов часто не совпадали, он любил жену и принимал ее религиозные воззрения и образ жизни.

Прошло время, и состояние Дженнера улучшилось настолько, что он смог принимать больных, выполнять обязанности мирового судьи и заниматься своими хобби. В какой-то мере возродился и его интерес к кулинарии: местные аристократы передавали друг другу его рецепт засолки свиных ребрышек. Новым увлечением Дженнера стала археология. Он участвовал в раскопках развалин эпохи Римской империи и впервые в Англии нашел окаменелые останки морских рептилий. Ему по-прежнему нравилось писать статьи на медицинские темы, но качество этих статей резко ухудшилось, а выводы часто бывали просто смешными.

Впрочем, уровень работ, написанных им на другие темы, оставался весьма высоким почти до самого конца его жизни. В 1820 году семидесятиоднолетний Дженнер отправил в Королевское общество статью о миграции птиц. Этот естественно-научный шедевр увидел свет в журнале «Philosophical Transactions» через год после смерти автора. В статье Дженнер указывал, что птицы, прилетающие в Англию на весну и лето, потом исчезают, потому что мигрируют в страны с более теплым климатом. Ранее считалось, что эти птицы никуда не улетают, а впадают в спячку и проводят зиму либо подо льдом замерзших прудов, либо под снегом.

5 августа 1820 года Дженнер перенес кровоизлияние в мозг, после которого несколько часов оставался без сознания. Хотя потом сознание в полной мере вернулось к нему, а явного паралича не наблюдалось, он понимал, что дни его сочтены. На протяжении всей своей жизни он любил находиться в обществе, теперь же он буквально изнемогал без общения с людьми. Он часто чувствовал себя одиноким, однако ни дочь Кэтрин, ни сын Роберт не навещали отца так часто, как ему бы хотелось.

Несмотря на слабое здоровье, в конце 1821 года Дженнер навестил в Бате своего друга детства Калеба Парри. Было бы интересно узнать, о чем беседовали эти два старика. Парри умер через месяц после визита Дженнера; несмотря на плохую погоду, тот все-таки приехал проводить старого друга в последний путь.

26 января 1823 года у Дженнера произошел второй инсульт, после которого он скончался. Как ни странно, хотя в Лондоне знали о предстоящих похоронах, из столицы никто не приехал. На скромной церемонии присутствовали только местные жители. Конечно, среди них были его дети Кэтрин и Роберт, а также несколько других родственников и немного посторонних. Особенно глубокую скорбь испытывал один из присутствующих — Джеймс Фиппс, первый человек в мире, перенесший вакцинацию.