Десять величайших романов человечества

В такой огромной книге, как «Война и мир», которая так долго создавалась, неизбежно найдутся места, написанные автором недостаточно ярко и живо. Я уже говорил, что скучна и затянута история взаимоотношений Пьера и масонов, а к концу романа, как мне кажется, Толстой несколько утратил интерес к своим героям. У него сложилась собственная философия истории, которую кратко можно изложить так: не великие люди оказывают влияние на течение событий, а некая заключенная в народах сила, подспудно ведущая их к победе или поражению. Александр, Цезарь, Наполеон – всего лишь подставные фигурки, символы несущей их силы, которую они не могут контролировать и которой не могут сопротивляться. Наполеон выигрывал сражения не благодаря своему стратегическому дару и большой численности войска, ведь его приказы не исполнялись, и не потому, что изменилась ситуация или ответный удар не нанесли вовремя, а потому, что враг был убежден: битва проиграна, и бежал с поля боя. Для Толстого герой войны – главнокомандующий Кутузов, потому что он ничего не делает, избегает решительной битвы и просто ждет, когда французская армия сама себя уничтожит. Возможно, здесь, как и во всех других теориях Толстого, изрядная доля истины перемешана с изрядной долей заблуждения – примером может служить его эстетический трактат «Что такое искусство», – но я не могу считать себя экспертом в этом вопросе. Допускаю, что именно для подтверждения своей теории он посвятил так много глав подробному описанию отступления французской армии из Москвы. С исторической точки зрения это, наверное, хорошо, но с литературной – не очень.

Но если художественная мощь Толстого убывает в последней части его великого романа, то она с лихвой возвращается к нему в эпилоге. Великолепная находка. И до него романисты обычно рассказывали читателю, что произошло с главными героями после того, как закончилась основная история. Ему сообщали, что герой и героиня жили счастливо и благополучно, информировали о количестве детей; главный же негодяй, если его не успели прикончить до конца романа, прозябал в нищете, женившись на ворчливой карге, – то есть получал по заслугам. Такой эпилог носил формальный характер, был не больше одной-двух страниц, оставляя у читателя впечатление, что автор снисходительно бросил ему на прощание кость. Толстой же написал по-настоящему важный эпилог. Прошло семь лет, и мы оказываемся в доме Николая Ростова, старшего сына графа, женатого на богатой женщине и имеющего детей; к ним приехали погостить Пьер и Наташа. Наташа замужем, и у нее тоже есть дети. Но их высокие стремления, жизненная активность сменились скучным, обеспеченным, спокойным существованием. Они любят друг друга, но ох какими неинтересными они стали, какими заурядными! После всех перипетий, после пережитых страданий и боли они превратились в самодовольных людей среднего возраста. Нежная, непредсказуемая, очаровательная Наташа стала рачительной матерью семейства. Отважный и благородный Николай Ростов – теперь самоуверенный хозяин поместья, а Пьер, все такой же толстый и добродушный, нисколько не поумнел. Счастливый конец – глубоко трагичен. Не думаю, чтобы Толстой писал эпилог, испытывая при этом горечь, просто он знал, что все к этому приходят, и говорил правду.

Толстой вышел из среды, где не часто рождаются известные писатели. Самый младший из пятерых детей графа Николая Толстого и княжны Марии Волконской родился в Ясной Поляне, родовом имении матери. Родители умерли, когда он был еще ребенком. Сначала он учился дома, потом в Казанском и Петербургском университетах. Студент он был плохой и диплома нигде не получил. Родственные связи открыли ему двери аристократических домов; он посещал балы, званые вечера и приемы – сначала в Казани, потом в Санкт-Петербурге и Москве. Служил на Кавказе и участвовал в Крымской войне.

В то время он много пил и играл в азартные игры; однажды, чтобы отдать карточный долг, ему пришлось продать дом в Ясной Поляне, доставшийся по наследству. Страстный по натуре, на Кавказе он заразился гонореей. Из дневников видно, что после ночного кутежа, ночи за картами, или с женщинами, или пирушки с цыганами, – последнее, если судить по русской литературе, наивно считается, или считалось, отличным времяпрепровождением, – его мучили угрызения совести; однако, когда подворачивался случай, все повторялось. Физически крепкий, он мог без устали шагать весь день или провести десять – двенадцать часов в седле, но роста был небольшого и невзрачной наружности. «Я знал, что некрасив, – писал он. – Были минуты, когда меня охватывало отчаяние: я думал, что нельзя быть счастливым на земле человеку с таким широким носом, толстыми губами и маленькими серыми глазками; и я просил Бога совершить чудо и сделать меня красивым, за красивое лицо я отдал бы все, что у меня есть и что будет в будущем».