Десятая невеста

   - Да я сама убью тебя за это! Изверг! Убийца! Гад! Тебя самого убить мало!

   Я бросилась к нему, намереваясь растерзать, но он увернулся и ловко толкнул меня на ближайшее сиденье.

   - Если он тебе так дорог, нечего было его подставлять, – сказал Камичиро, оставаясь нечувствительным к моим рыданиям. – Его схватили недалеко от черного хода, в лесу. Ведь это из-за тебя он туда вылез? В запретную рощу никто бы к нему не сунулся. Никто не хочет навлекать на себя проклятие, нарушая запреты. Но тебе-то, храбрая Малинка из Белолесья, все нипочем.

   Он пошел туда, но зачем… Ведь мы договаривались, что увидимся перед рассветом. Мне и в голову не могло прийти, что он решит пойти туда в другое время, без меня. Видно, он решил разведать, что да как… Ох, Айю…

   - Зверь, душегуб, – рыдала я. – Ненавижу тебя. С самого начала тебя ненавидела. Умереть тебе мало, гадина. Хоть бы дал попрощаться с ним.

   - Еще чего не хватало. Он проклятый.

   - Чтоб ты сдох, – прошипела я. - Сам ты проклятый.

   - Ну, хватит, – сказал император и бросил мне платок. - Утрись. Мы ещё не закончили.

   Он провел пальцем по обручью. Из соседней комнаты раздались сердитые крики, возня, и к нам ввалились Замочек и Веточка. Они волокли под локти Зухру, которая брыкалась, упиралась и вопила изо всех сил – хотя под платками, закрывающими лицо, рот у нее был завязан, поэтому что именно она верещит, разобрать было нельзя.

   - А она-то в чем виновата? - сквозь слезы воскликнула я. - Почто девку мучаете? Что происходит?! Теншин!..

   Переводя глаза с Веточки на Замочка и обратно, я искала на их лицах хоть какие-то признаки поддержки и сочувствия. Тщетно: оба делали вид, что не знают меня.

   - То есть ты хочешь сказать, что впервые ее видишь, - уточнил Камичиро.

   - Ничего не хочу, ничего не впервые! Что вы из меня дуру делаете? Это ж Зухра! Отпустите ее, при чем тут она-то!

   Зухра истошно орала нечленораздельное и отчаянно пучила глаза.

   - Любопытно, – сказал Камичиро. – Зухра, открой личико.

   Замочек дернул за платок, и передо мной предстал… Я схватилась за сердце и вынуждена была опереться о стол, чтобы не упасть.

   - Некрута!

   Тот забился ещё сильнее.

   - А он поумнее тебя, – сказал Камичиро, не обращая внимания на Некрутины завывания. – Ошивался тут какое-то время в лесах. Сумел подобраться поближе к горе и даже кое-что, ему не положенное, увидеть. Конечно, к тому времени переоделся, но мы решили не лишать его радости вновь перевоплотиться в прекрасную Зухру. Она нам всем так полюбилась.

   - Некрута… - шепотом повторила я. Это что ж такое творится?..

   Замочек вынул Некрутин кляп, и тот принялся поносить всех троих самыми срамными словами.

   - Ты что здесь делаешь? – воскликнула я. - Как ты тут оказался?!

   - Покоя мне не было с тех пор, как ты уехала, – ответил Некрута. – Понял, что не могу тебя одну бросить на съедение этим волкам. Ну и вслед за тобой отправился.

   - А чего ж мне не открылся?

   - Боялся, что, если станем общаться, обнаружат нас, – повесил голову Некрута.

   - Не доверял тебе, – встрял Камичиро. Мы с Некрутой говорили на белолесском, но, должно быть, можно было догадаться, о чем. – И правильно делал. Будь он чуточку половчее, а мы немного поглупее, может, ему б все и удалось.

   Он махнул рукой Замочку и Веточке.

   - Уведите его. А мы договорим с Малинкой… из Белолесья.

   Вопящего Некруту утащили. Мы с императором остались вдвоем, если не считать нескольких девок, которые по-прежнему работали за своими столами с таким видом, будто ничего вокруг них не происходит. Я подумала об Айю и снова разрыдалась. Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая лишь моими всхлипываниями.

   - О демоне печалишься? – спросил Камичиро. – Не хочешь знать, что будет с тобой?

   - Да убьете, что еще будет, – безразлично ответила я.

   В тот миг мне было и впрямь все равно. Поглощенная горем, я не в силах была даже бояться.

   - Напротив, – сказал император. – Я тебя награжу.

   Хлюпая носом, я подняла зареванные глаза.

   - Что?..

   - Ты ведь так старалась попасть сюда. Так хотела. На все была готова для этого, - сказал Камичиро. Он говорил спокойно, но в его голосе мне слышался едва сдерживаемый гнев. – Что ж, я воздам тебе за усилия, радуйся. Ты останешься здесь до конца своих дней.

ГЛАВА 24

В том, что дело в Сам Сунь поставлено основательно, я убедилась очень скоро – у них даже темница имелась (для таких засланцев, как я, очевидно). Волшебного света, наполнявшего прочие помещения, тут не предусматривалось, поэтому я коротала дни в темноте, при тусклом светильничке. Точнее, ночи – дни мои отныне проходили в трудах.

   Сторожившие меня девки ни на какие вопросы не отвечали – делали вид, что не знают чужедольнего. Да я и не очень стремилась их задавать. О чем мне с ними разговаривать? Бежать тоже не пыталась: куда и как?..