Десятая невеста

   - Прости, что испугалась тебя вчера, – сказала я в ночь. – Я не хотела тебя обидеть.

   Постояла, подождала. Тишина. Ни голоса, ни вздоха, и даже ветерок не морщит водную гладь.

   - Я тебе блинков принесла, - шепотом сказала я и поставила на камень мису, плотно завернутую в чистую тряпицу. – На одной рыбе скучно, поди. Сама пекла. Они еще теплые. Остывши тоже вкусненькие. Только мису верни потом. Ну как на кухне хватятся.

   И сочтя, что исполнила свой долг, я скорым шагом отправилась восвояси. А то мало ли кто тут водится, кроме белого чудища.

***

Утром я клещом вцепилась в Брунгильду. Во-первых, в надежде, что это поможет мне избежать общества Ворона, во-вторых, дело есть дело: Кумо там или не Кумо, а касаемо приблуд следовало проверить всех императоров. Покамест доказательств у меня не было никаких, одни лишь подозрения. Время идет, сегодня испытание, и вылететь после него я могу как нечего делать.

   После завтрака (я съела заначенные со вчера блины, запила водой и нашла это вполне сносным – глядишь, так и продержусь) я увязалась за Брунгильдой и Зухрой на площадку, где императоры упражнялись в ратном деле. По дороге мы встретили Огонька, и так как Брунгильда и Зухра не чета были каким-нибудь Ферфеткам, они не стали меня от него оттирать, а дали спокойно побеседовать. Я стала расспрашивать красноволосого о его отношениях с приблудами. Только в этом случае повод был такой, что обручье у Огонька отсутствовало, да и других приблуд я при нем не смогла разглядеть. Вот и спросила – почему, мол. Ныне они у всех состоятельных людей водятся, да и не только. Каждый, кто может, что-то себе да приобретет.

   Как к приблудам, так и к разговорам о них Огонек обнаружил совершенное равнодушие.

   - Дурь это все, - сказал он, рубя ладонью воздух в подтверждение своих слов. Шагал так широко, что мне приходилось семенить за ним, будто щенку за волкодавом. – Мужчина должен быть воином. Чем помогут в бою эти ваши путеводные клубки или считающие обручья? Вот, скажем, дерусь я с врагом. Тот на меня меч заносит, готовится голову срубить, и моя жизнь зависит от того, успею ли я уклониться, успею ли дать ответ. А оно мне в этот миг: «Сегодня вы прошли десять тысяч шагов», - передразнил он таким противным голосом, что я не смогла удержаться от смеха. - Я отвлекусь, и бац! Голова с плеч.

   С этим я не могла не согласиться. Меня эти считалочки тоже изрядно поддоставали. Хоно же сморщился, будто под нос ему сунули тухлое яйцо.

   - В жабьих внутренностях ковыряйся, говорящих муравьев разводи – тьфу, – ожесточенно сплюнул он. - Разве это занятие для мужчины? Он должен быть крепок телом, духом силен. Сражаться, защищать семью, оберегать подданных. Чем эти твои приблуды здесь помогут?

   Позади нас фыркнули. Я обернулась и увидела Тайо, который присоединился к нам где-то по пути.

   - Вы не согласны, ваше величество Вор… Тайо? – спросила я.

   - Так может говорить лишь тот, кто застрял в эпохе династии Вынь, – ответил тот. - Мир изменился, и скоро все будет решать другая сила. Хочешь ты того или нет.

   - Щас я тебе покажу, кто из нас где застрял, - замахнулся на него Хоно. Мы как раз подошли к площадке, где уже поджидала Магалехтернис, одетая в штаны, целомудренно прикрытые сверху легким платьем ниже колен. Похоже, у кого-то из щебетуний позаимствовала. Горная королевна заявила, что желает учиться приемам обращения с мечом. Не преподаст ли ей урок великий император?

   И она умудрилась поклониться сразу обоим: и Воруйке, и Огоньку.

   Зухра села на лавку, а Огонек кивнул королевне на Брунгильду:

   - Она преподаст. Вы сначала между собой посражайтесь, – и прищурился. – А то как бы кто из нас тебе чего не повредил.

   На лице Магалехтернис отразилось недовольство, но возражать она не посмела. Встала в пару с Брунгильдой, которая стала ее учить, а те двое принялись мутузить друг дружку. Да не просто, как у нас рубятся, а время от времени подпрыгивая и крутясь в воздухе. Надо признать, красиво, особенно когда у них получалось приземлиться на ноги. А падали часто и довольно сильно, я невольно морщилась. Небось все в синяках.

   Хоно-Огонек из них двоих был сильнее, ловчее и напористее. Видать, не врал, что сражался. Он наступал и нанес Воруйке много ударов, от которых, будь мечи настоящими, наверняка уже полилась бы кровь. Впрочем, тот, надо отдать ему должное, упорно отбивался, используя свою изворотливость. Он уступал Хоно в силе и мастерстве, но был почти равен в быстроте и ловкости. Наблюдая за ними, я подумала про кота и большую бойцовую псину. Второй опытен и скор, много раз бывал в боях, не боится ран и ушибов. Знает, откуда придет следующий удар, умеет отразить его и напасть, прежде чем это успеет сделать противник. Но и первый не лыком шит. На его стороне острые когти, гибкость и злоба, которая бывает только у котов.