Десятая планета(изд.1945)

Принося вам почтительные поздравления, как мои лично, так и моих коллег, вместе с тем считаю для себя приятным долгом поставить вас в известность, что ваши материалы о вирусах направлены в соответствующую комиссию, а постановление о почетной пенсии – в финансовое бюро для оформления.

Примите мои уверения и пр.".

– Держу пари, – вскрикнул Вандок, поднимаясь со стула,- подписано лордом Паклингтоном… то есть Мерлингом!

– Да нет же, – ответил я. – Подпись неразборчива..- – Не все ли равно? усмехнулся Паклингтон. – Ясно, что Добби может называться, как ему вздумается; Мильройсом или Рольсом. Но он уже никогда не сделается прежним лордом.

Вандок поерошил волосы на затылке.

– Трудно бороться с мерлингами, ваша светлость. Теперь мне все ясно, "как в микроскопе", сказал бы толстяк, ежедневно пьющий содовую в аптеке. Вот что, Сэм… Лишь только мы отчалим отсюда, дай волю своим кулакам. Поколоти меня. Готов получить тумаки, которые пришлось тебе получить за меня. А кстати, добавь и еще. Я виноват, что помогал Мерлингу.

Минуту длилось тягостное молчание. Все стало понятным для меня. Глубокая жалость охватила меня при виде бывшего лорда Паклингтона.

Но он не унывал.

– А ну-ка, джентльмены! – весело сказал он. Помогите мне сунуть в огонь герб лорда Эшуорфа. Смотрите я уже сочинил себе и рисунок герба. На щите я написал девиз: "Традиции и уверенность". Но пусть сгорят они, побежденные предрассудками и ошибками…

Паклингтон бросил в камин письмо о почетной пенсии, потом конверты, какие-то бумаги, фотографию молодой чопорной леди с нитями жемчуга на длинной тонкой шее, тетради, куски черновиков…

Акварельный рисунок на картоне, сунутый в камин Вандоком, долго корчился на угольях и, наконец, вспыхнул, наполовину испепеленный.

– Неужели вы хотите сжечь свои работы? – пробормотал я, смотря на костер в камине. – Если вы устали и не хотите больше заниматься наукой, то вспомните о Лиз… вспомните обо мне…

– Ты прав, малыш, – бодро сказал Паклингтон. – Вы оба мои ученики. И благодаря вам я тоже чувствую себя молодым. Не беспокойся, работать я не перестану. И не жалей меня. Самое дорогое- моя наука – остается со мной. И я не один: ваша молодость – моя опора, мой резерв, с которым я пойду дальше в бой против научных предрассудков. То, что я сжег здесь, – это пустяки, личные дела. Ведь мой научный архив на змеиной станции. Сегодня утром я получил от Лиз тревожную телеграмму. Она сообщает, что очень важные причины заставляют срочно перевести мою станцию и архив из Бирмы на запад. Она уже нашла и подходящее место где-то в Верхнем Пенджабе. Она требует, чтобы я немедленно приехал. Я послал радиомолнию и жду ответа.

– Я с вами! – крикнул я с мольбою и умолк, вспомнив Эдит.

Вандок встал и учтиво поклонился.

– Возьмите и меня, ваша светлость. Поздно как будто мне менять профессию. Но уж у меня джирры будут вести себя отлично. Я переправлю всех ваших змей, куда прикажете. Хоть на вершины Гималаев. Будьте покойны. Номер четыреста двадцать один сейчас навсегда вычеркивается из списка обитателей нашей планеты. Останется Дик Вандок…

Он прислушался. По шоссе мчался мотоцикл, приближаясь к вилле.

VI

Мигли вошел в комнату, держа в руках маленький серебряный поднос.

– Телеграмма пашей светлости, – важно сказал он. Паклингтон взял с подноса телеграмму, разорвал ее, прочитал и быстро встал.

– Мигли!

– Слушаю, сэр, – наклонил почтительно голову Мигли.

– Немедлeнно вызвать сюда авто! – приказал Паклкпгтон, – Подайте мне одеться. Со мной поедет… Паклингтом посмотрел на Вандока, потом на меня, потом снова на Вандока. – Поедет Вандок, – добавил он решительно. – По-вашему, какой маршрут короче?

– Автомобилем до аэропорта на восточном побережье, вaша светлость. Оттуда воздухом до Лиссабона. На Марокко. Воздухом вдоль северного побережья Африки, Египет, Суэц, Цейлон, а из Коломбо три часа на скоростном гидроплане до Рангуна…

– Правильно, – сказал Паклингтон. – Радио Лиз об отлете мы дадим из Лиссабона. А ты, Сэм, не огорчайся. Я не прощаюсь с тобой навсегда. Я вернусь. Я знаю, что я понадоблюсь здесь, на моей родине. А тебя в Эшуорфе ждут большие радости. Ты побудешь здесь с Мигли, он покормит тебя, а утром отправляйся в родной дом. Я оставляю тебя в помощь Мигли, на вас обоих возлагается охрана этого дома. Я вернусь и должен застать все в полном порядке.

– Не беспокоитеcь! – с жаром воскликнул я.

Поднялась суматоха сборов, как всегда бывает перед спeшкoй, отъездом, и я, деятельно сочетая Миглп, не сразу услышaл гудки подъeхaвшего авто.

Мы всe спустились вниз, держа дорожные чемодепы отъезжающих, Я улучил момент, отвел Вандока в сторону и крепко сжал его руку.

– Слушайте, Вандок, если вы схитрите еще, я исколочу вас.

– Слово чести, Сэм. До свиданья! – Вандок твердо посмотрел мне в глаза и неожиданно обнял меня.

И они уехали.