Десятая жертва

Внезапно у меня в голове все сложилось в цельную картину: черная героиновая смола из затонувшего танкера, идущего в Орегон, будто нефть разливается по побережью. Яростное желание мексиканских банд распространить свой продукт по роскошным кафе европейского общества. Позже я узнал, что для них стало навязчивой идеей, вопросом статуса продавать свой героин под носом у наркобаронов Марселя и победить конкурентов. Они считали, что хотя французский героин и вполне ничего, но он старомоден, а мексиканский — продукт новый, он лучше и самое главное — он мексиканский. Странно: национальная гордость при торговле таким товаром. Но с другой стороны, мне кажется правильным и вполне естественным, что не только воры в военных мундирах, но и торговцы наркотиками могут быть патриотами.

— И как вы видите, сеньор, — продолжал Пако, — для нас важно получить свой груз. Деньги, конечно, тоже важно. Но мы хотим ввести наш продукт в международное героиновое соревнование, которое в этом году будет в Сан-Себастьяне.

С летного поля донесся звук самолета, заходящего на посадку. Он отвезет Алекса в Парагвай. Это интересно, но не имеет значения. В данный момент я в руках этих парней, и мне лучше бы думать о своих трудностях.

— Никогда не слыхал об этом международном соревновании, — вытаращил я глаза.

— Конечно, о нем не печатают в газетах, — улыбнулся Пако. — Если вы не слышали о нем, сеньор, то, наверно, потому, что вы не из нашего круга.

Гордое презрение, как у всех людей «его» круга, с которыми я долго имел дело. Да, мне нравился этот человек с автоматом и в рубашке-гуябера. Мне нравятся мужчины, которые гордятся своим товаром.

— Но сейчас, сеньор… — Он снова вернулся к делу, помахивая автоматом с беззаботной небрежностью, никуда не целясь. Отблески стали танцевали у меня перед глазами, и я увидел, не прозорливо, не слишком ясно, что попал в мир неприятностей. — Сейчас нам больше всего нужно от вас одно: местонахождение досок для виндсерфинга.

— Мой друг, — начал я, — если существует что-то, чего я страстно хочу, то только одного: сообщить вам местонахождение досок для виндсерфинга. Но, увы, кто-то их украл, и мы все горюем об этом.

— Вы не скажете? — спросил Пако голосом ярмарочного злодея, более злобным, чем само зло.

— Омбре![78] — закричал я, чувствуя приближение развязки. — Я не могу вам сказать того, чего не знаю!

— Очень плохо, — пробормотал Пако, покачивая головой. — Боюсь, нам нужен для вас мексиканский болезненный предмет.

— Не надо мексиканский болезненный предмет! — закричал я.

— Надо мексиканский болезненный предмет. Эдуардо! Принеси колющие ножницы и воздушный компрессор из багажника машины.

— Острый инструмент тебе тоже нужен? — спросил Эдуардо.

— Да, принеси острый инструмент тоже!

Они оба самодовольно усмехнулись, будто мексиканский болезненный предмет был чем-то очень комичным. Конечно, если за его действием наблюдать, а не испытывать на себе. И у меня возникло сильнейшее желание быть зрителем, хотя я вынужден был стать участником… Смятение охватило меня, и в этот момент я услышал собственные слова:

— Ладно, ваша взяла. Мы можем отложить мексиканский болезненный предмет. Я поведу вас к виндсерферам.

— Ты это сделаешь и предашь собственных друзей?

— Конечно, раз это для хорошего дела вроде спасения собственной шкуры. А я верю, что именно это и делаю.

— Да, ты ведешь нас к виндсерферам, а мы позволяем тебе жить. — Презрительная усмешка явно отрицала искренность слов, а скривившиеся губы предвещали неминуемое предательство, если нам так повезет, что дойдет и до этого.

— У тебя есть пять секунд сказать нам, куда идти, — поторопил меня Пако.

Великолепно. Мало того, что они поставили передо мной неразрешимую задачу, так еще добавили и лимит времени.

55. УИТОН

Не знаю, как бы я вел себя под пытками. К счастью, мне так и не пришлось этого узнать. Дверной проем вдруг заполнила впечатляющая твидовая громада Уитона.

— Отпустите его, — насмешливо бросил Найджел. — Ему ничего не известно о виндсерферах.

— Откуда вы знаете, что ему неизвестно о виндсерферах? — спросил Пако.

— Потому что я сам их забрал.

Мексиканцы искали возможность сделать с Найджелом нечто ужасное, но он встал за шкаф с картотекой. К тому же они заметили, что он вооружен легкой быстрострельной «коброй би стинг», новым индонезийским оружием, которое в прошлом году израильтяне показали на Бейрутской выставке зверств. В другой руке Найджел держал гранату с нервно-паралитическим газом, предназначенную для того, чтобы сосредоточить ваше внимание на небольшой утрате, всего лишь на потере зрения. Правда, только в том случае, если вы не успели вовремя закрыть глаза, когда она начала действовать.

— Сержант, — распорядился Уитон, обернувшись к мужчине в униформе, чья кепи французского полицейского смутно виднелась за его спиной, — уведите этих людей.