Десятая жертва

Оба видеомагнитофона, ощетинившиеся крохотными красными и зелеными лампочками, переключателями и шкалами, выглядели ужасно сложными. Не годится ломать хозяйские игрушки. Хоб решил осмотреть их попозже, а пока есть и более насущная проблема: голод. Он уже собирался пошарить в кухоньке, когда телефон зазвонил снова, а за ним трель подхватил и другой, расположенный где-то подальше. Хоб не стал поднимать трубку ни на том, ни на другом, решив обследовать апартаменты на случай, если Макс лежит где-нибудь без признаков жизни или вообще без наличия таковой.

В спальне Макса, расположенной по ту сторону гостиной, Хоб наткнулся на открытый ящик бюро, где лежало полдюжины связок ключей. Под ключами обнаружились вездесущие пузырьки с марафетом и пилюлями. Но никакой травки, хотя Хоб предпочел бы именно ее. А под аптечным стеклом — тысячи полторы долларов сотенными купюрами, схваченные широкой синей резинкой. А под ними — вороненый револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра. Хоб не притронулся к нему и пальцем. Порой подобные штуковины срабатывают от легчайшего прикосновения. А насколько Хоб мог судить, пистолет заряжен.

Глядя на пистолет, наркотики и купюры, Хоб предавался сумрачным раздумьям, когда телефон снова зазвонил. И в тот же миг в замочной скважине входной двери заскрежетал ключ.

Глава 13

Чтобы открыть дверь апартаментов Макса, требуется три ключа. Хоб слушал, как замки щелкают один за другим. Затем дверь распахнулась, и в помещение вошла Дорри, секретарша Макса, с которой Хоб уже познакомился — двадцать четыре часа назад, если верить Генри. Но если уж не верить негру-уборщику иудейского вероисповедания, не ворующему марафет своего босса, то кому же верить вообще? Одета Дорри была в твидовые брюки и черную водолазку.

— Вам известно, сколько занимает дорога сюда из Бруклин-Хайтс? — вопросила она.

— Полчаса? — предположил Хоб.

— Кладите час двадцать, считая пятнадцатиминутную задержку под рекой.

— Прискорбно слышать, но я тут ни при чем.

— Очень даже при чем! Макс уже не первый час пытается дозвониться до вас, но там, откуда вы приехали, на телефонные звонки отвечать не принято. А может, вы даже толком не знали, что это за звон.

— На Ибице мы слыхали о телефонах, — сообщил Хоб, — но не доверяем им.

— Это очевидно. Одним словом, Макс позвонил мне и попросил приехать сюда, чтобы выяснить, живой вы или мертвый, и если живой, попросить вас взять чертову телефонную трубку, он хочет с вами поговорить.

Она уставилась на Хоба испепеляющим взором — прекрасная и разобиженная, как раз такая, чтоб Хоб ощутил себя на знакомой территории: обвиняемым в том, что не сделал дело, которое предпочитал оставить несделанным. Едва-едва познакомился с Дорри, но со стороны все выглядит так, будто их не заладившийся брак уже балансирует на грани краха. Хоб мысленно отметил, что жениться на ней нельзя ни в коем случае; за глаза хватит и далеко идущих свиданий.

— Чего это вы на меня так смотрите? — не выдержала она. — У меня что, с макияжем что-то не в порядке?

— Знаете, вы прекрасны в бешенстве, — заметил Хоб.

Дорри вытаращилась на него. От этого оксюморона[90] ее надутые паруса вдруг обвисли и заполоскали, как от встречного ветра. Она явно без ума от двусмысленностей. Хоб заметил, что ее нижняя губа поблескивает.

— Вы чокнутый, — наконец проговорила Дорри.

— Да нет, знаете ли. Просто я таким замысловатым способом приглашаю вас отобедать в моем обществе.

Она призадумалась, явно пробуя это предложение на вкус. Что-то между ними намечается. Во всяком случае, между ним одним уж точно. Сердце Хоба отчаянно колотилось. Побочное действие кокаина или искреннее человеческое чувство? Впрочем, какая разница?

И тут как нельзя более кстати зазвонил телефон, давно суливший вмешаться. Дорри и Хоб поглядели друг на друга, потом на телефон, уставившийся на них своим дебильным бежевым ликом, украшенным циферками. Он звонил и звонил — с мольбой и гневом; они ведь ведут себя так по-детски, эти телефоны. Хоб вознамерился переждать, пока тот утихнет. Я Тарзан, ты — Телефон. Но Дорри не выдержала и подняла трубку.

— Ага, он здесь, твой старый приятель с Ибицы. — Она передала телефон Хобу. — Вас. Пойду приготовлю кофе. — И направилась в кухоньку.

— Макс? — осведомился Хоб.

— Как делишки, деточка? — поинтересовался Макс.

— А что?

— Хоб, я имел честь задать тебе вопрос. — Голос его, несмотря на энергичный тон, казался слабым и далеким.

— Ты откуда звонишь-то?

— Из Парижа.

— Из Парижа, что во Франции?

— Черт побери, уж конечно, не из Парижа, что в Техасе.

— Он в Париже! — крикнул Хоб Дорри.

— Знаю, — отозвалась она. — Со сливками и сахаром?

— Черный.

— Прости, не расслышал, — сказал Макс.

— Макс, ты и вправду в Париже, во Франции?

— Хоб, Боже ты мой, да в Париже я, во Франции. Сижу в отеле «Синь» на углу Монпарнаса и Распай.

— Но как тебя занесло в Париж?

— Старым добрым авиалайнером, деточка. Доносит до Парижу, как раз плюнуть.

— Ну, ладно, — смирился Хоб. — Ты в Париже. Какие еще новости?