Десятая жертва

Хоб расслабил мышцы, почувствовал, как его поволокло в сторону вращающихся жерновов, попытался перекинуть связанные руки через борт, промахнулся на несколько дюймов, упал на спину, чувствуя, как его волочет дальше, извернулся, рванулся, выгнул спину, закинул ноги на край транспортера. Теперь он перенес как можно больший вес на ноги, чувствуя, как острый металлический край режет веревку, слыша, как грохочут металлические валки, ощущая, как одно за другим рвутся волокна, и понимая, что вовремя порваться веревка все равно не успеет. Изогнувшись, он увидел, что его ноги уже у самых валков. Он втянул ноги и снова уперся в стенки. До жерновов оставалось всего фута три. Его тело тряслось от усталости.

И в этот момент Хоб услышал самый приятный звук на свете: голос Джорджа Уитона, доносящийся откуда-то сверху и слева.

— Эй, Хоб! Держитесь, старина!

А потом — самый неприятный звук: тот же голос Джорджа произнес:

— Послушайте, вы не знаете, как выключается эта чертова машина?

Запыхавшийся Джордж в порванных брюках — он поскользнулся на груде мусора у входа, — растерянно разглядывал огромный распределительный щит, висящий на стенке будки, расположенной на балкончике. На щите было штук двадцать маленьких рычажков, десяток кнопок и два больших рычага. И нигде ничего не написано. Джордж, поколебавшись, дернул за один из больших рычагов. Ничего особенного не случилось. Он дернул за другой. Опять ничего.

— Вот зараза! — пробормотал Джордж и нажал крайнюю левую кнопку. Ожил мотор подвесного крана. Джордж поджал губы и нажал другую. В цехе погасли все лампы, но машины продолжали работать. Джордж принялся лихорадочно давить на кнопки. В конце концов ему удалось включить свет обратно.

— Держитесь! — крикнул Джордж.

— Уйя-а-а! — заорал в ответ Хоб: подлые мышцы снова расслабились сами собой, и его потащило прямо в жернова.

И тут Хоб сделал открытие.

Его ноги, не особенно большие, тем не менее оказались слишком велики, чтобы пройти в двухдюймовую щель между валками. Хоб принялся отталкиваться от валков связанными ногами. Валки крутились и гремели. Но втянуть его не могли.

Разве что зацепят штанину. Или шнурок.

Насчет штанин беспокоиться нечего. Пока Хоб кувыркался на транспортере, его брюки задрались выше колен. Но, посмотрев на ноги, он увидел, что левый шнурок развязался и концы болтаются, угрожая вот-вот попасть в валки.

— Джордж! — завопил Хоб. — Черт с ним, с выключателем! Вытащите меня отсюда!

— Иду! — крикнул в ответ Джордж и помчался к транспортеру.

Хоб продолжал отпихиваться от валков, приподняв голову и следя за шнурком. Только бы его не втянуло, только бы…

И тут шнурок, словно живой, сам пододвинулся к валкам и угодил точно в щель.

В этот самый миг Джордж ухватил Хоба под мышки, пытаясь стащить его с транспортера.

А валки захватили шнурок и принялись затягивать ногу Хоба.

Некоторое время Джордж играл с валками в перетягивание каната, причем канатом служил сам Хоб.

Тут Хоб вспомнил, что шнурок-то у него не простой, а плетеный. Ему казалось, что плетеные шнурки красивее…

Хрен тебе эта сволочь порвется!

И валки все-таки сжуют его, начиная с ноги.

Но тут с ноги Хоба сорвалась кроссовка. Ее сейчас же втянуло в валки, а Джордж ухитрился наконец-то сдернуть Хоба с конвейера, и оба полетели на грязный пол цеха.

Глава 11

Вернувшись домой, Джордж подыскал Хобу одежду.

— Это, конечно, всего-навсего старые тряпки для работы в саду, — сказал он извиняющимся тоном. — Но они пока сойдут. Потом подберем вам что-нибудь поприличнее. И, наверно, мои ботинки будут вам по ноге…

— Можно от вас позвонить? — спросил Хоб.

Он еще раз попытался дозвониться в Париж Жан-Клоду. И каким-то чудом поймал его с первого же звонка.

— Что происходит? — спросил Хоб. — Где тебя носило?

— А я думал, Найджел тебе уже давно все объяснил.

— Нет, я потому и звоню! Где Найджел? Что происходит?

— А-а, — сказал Жан-Клод, — так ты не знаешь про письмо?

— Про письмо я знаю, но не знаю, что в том письме было. Рассказывай, черт возьми!