Десятилетие клеветы: Радиодневник писателя

Позвольте, товарищ прокурор, поинтересовались крамольные писатели, какая-то неувязочка получается. Как же это спецслужбы Запада отправили венесуэльца с шапиро-графом к Гинзбургу и Галанскову, когда те уже несколько месяцев как были арестованы и в тюрьме сидели? Кожные покровы опять до последней степени подвели прокурора, со лба даже брызги полетели. Откуда вы знаете, товарищи, что они уже несколько месяцев сидели, кто же это вас информирует? Тут вот и вскочил секретарь-генерал. Это они из «Голоса Америки» получают информацию, воскликнул он. Как вам, товарищи, не стыдно слушать радиоклеветников?! Далее он сказал, что у руководства накопилось немало фактов о неприглядной деятельности некоторых членов союза, что черпают информацию из дурно пахнущих источников. А теперь, сказал он, я преподнесу вам эти факты «в подробном изложении». В зале начались, как гласят стенограммы, оживление и смех. Генерал попал в лексическую ловушку. Дело в том, что выражение «в подробном изложении» было, так сказать, торговой маркой как раз «Голоса Америки». Никаким другим образом генерал не мог подцепить этого оборота, как только лишь при слушании — и, очевидно, регулярном — «Голоса Америки». Бывает, бывает иногда, судари мои, провидение щелкает пальцем по железному лбу, и гулкий смех раздается с небес, и веселятся народы…

Советские писатели всегда были и, очевидно, и сейчас являются ревностными слушателями радиостанции, которая отмечает в этом году свой сорокалетний юбилей. В вечерний час, проходя по коридору Дома творчества, нельзя было не услышать едва ли не из-за каждой двери щебетание заокеанских ласточек. Завершив прослушивание, писатели выходили на свежий воздух для обмена новостями. Поскольку Запад по присущей ему капиталистической привычке предлагал довольно широкий выбор — тут вам не только «Голос», тут и «Немецкая волна» всегда на подхвате, тут и «Свобода», тут и Анатолий Максимович Гольдберг со своим Би-би-си — писатели порой становились довольно привередливыми. Что-то, знаете ли, товарищи, «Волна» стала какой-то беззубой, я решил переключиться на Би-би-си… Ну, кому как, а я, как всегда, держусь за «Голос»… Персонал домов творчества отлично был посвящен в эти вечерние прослушивания, уборщицы нередко называли транзисторные приемники Би-би-си или «Голос»… «Я ваш „Голос“, Элеонора Тимофеевна, поставила на шкапчик»…

Радиовещание из одной страны в другую — это грандиозное изобретение современного человечества. Оно создает в мире принципиально новую психологическую атмосферу. В принципе, если бы радиовещание на иностранных языках было бы развито на современном уровне к тридцатым годам, Сталину, возможно, не удалось бы провести своих кровавых чисток или, во всяком случае, не удалось бы их осуществить в таком масштабе. Неожиданно в стране, где все уже, казалось бы, доработано до совершенства энтропии, появляется альтернативный голос. Заокеанская страна, объект утренних омерзительных политических карикатур и хитро сплетенной дезинформации, вечером экспонирует свою концепцию свобод и мирового развития. Тоталитарная модель Вселенной поколеблена. Глушение не меняет картины, за ним предполагается еще более серьезное содержание. Для того чтобы глушение достигло своей цели, надо воспитывать такого человека, который будет воспринимать рев в эфире с той же естественностью, с какой воспринимается плеск воды или шум ветра, то есть его надо убедить в том, что эфир всегда ревет.

На самом деле, существование «Голоса Америки» все эти четыре десятилетия приносило большую пользу советскому народу. Во-первых, он всегда был надежным источником информации по событиям дня. Были времена, когда мы узнавали из «Голоса» даже о делах своих знакомых. «Послушай, старик, вчера о тебе передавали, не можешь ли ты теперь „в подробном изложении?..“» Во-вторых, «Голос» активно рисовал картину жизни в географически далекой, а идеологически почти недостижимой стране, а также и картину большого мира, что так или иначе все-таки препятствовало полному одичанию людей в идеологической зоне и таким образом хоть в некоторой степени будило дремлющие творческие импульсы. Могу ли я, скажем, переоценить «Час джаза», давший целому поколению моих сверстников определенную ноту? И наконец, в-третьих, существование «Голоса Америки» помогало не только людям, но в какой-то степени и руководству, ибо само по себе настойчивое и активное существование чего-то альтернативного поднимало дух в обществе перманентно плохого настроения.