Десятник особой сотни

– Много лет назад, когда мне было пятнадцать, твоя сестра тоже попробовала права качать. Знаешь, как я ее назвал тогда? – Искоса зыркнул на девицу Лиходеев, ломая сухой прут руками.

– Как? – Выкрикнула в лицо.

– Коза драная.

– Что-о?

– Но, тогда мне было пятнадцать.

Взгляд холодных глаз, как стеной отгородил этого сильного мужчину от себя, заставил отступиться.

– Запомни, в отряде приказываю только я, если меня нет, то Лис. Поэтому остынь, дело решенное.

Потом они сидели и Егор вспоминая, рассказывал как выводил ее сестру из чужой сторонушки, как передал с рук на руки князю Ростовскому. Юная дева слушала, влюбленными глазами поедала своего Лихого.

«Совсем девку растрогал. Глядишь, не отстанет потом». – Выдал умозаключение Лука.

– Все, спать пора. Завтра трудный день…

Заимка горела ясным пламенем, став так же и крадой для двух усопших славян. Егор тронул поводья, не оборачиваясь назад, направил лошадь на рысях по тропе. Отряд вытянувшись друг за другом, последовал за командиром. Проскочив версту вытоптанного шляха, извивающегося загибами между лесным буреломом по обочинам, снова свернули на едва различимую айну. Источавший на солнце влагу лес, заставил вспотеть и людей и лошадей. Теплая осень, давно такой не было. Кавалькада проскочила мимо покинутой жителями деревни на восемь изб, с невысокими тынами, возделанными полями и огородами, мимо постоялого двора, с настежь открытыми воротами. Здесь уже успел побывать враг.

Верхами въехали в широкие ворота, ведром из колодца натаскали воды, вылив в деревянные корыта поилки для скота, напоили лошадей. Сами испили прохладной, сводящей зубы, воды. Размяли ноги, пройдясь по широкому двору, брошенному в спешке людьми, на произвол судьбы. Любава отлучилась по своим женским делам, а когда вернулась, все уже находились в седлах.

– Вперед! – последовала команда Егора.

Рысью выскочили из ворот, сразу пошли в галоп, копытами коней отмеряя версты. По рассказам «языков» и поправок Луки, к самому Курску черниговское воинство подошло по трем направлениям, на расстояние десятка верст окружило его разъездами. Если основные полки подступив под самые стены сели в осаду, то набранные охотники войны, шерстили округу по лесам и долам, оставляя главный город профессионалам. На запад потянулись колонны невольников, их продадут в королевство Польское, булгарам и Византии, кого-то осадят на землю вотчинников. Опустели деревни и хутора, смерды уходили в леса, прятались в схроны в надежде пересидеть войну и вернуться в родные избы. Время изменило людей. Еще каких-то сто лет назад, люди, живущие на этой земле, дружно взяли бы в руки оружие и встали плечом к плечу, вытолкали бы любого врага со своей земли. Сейчас же в мышлении людском произошел сдвиг, переосмысление понятия бытия в этом мире. Смерд должен пахать землю, растить хлеб, выкармливать скотину. Купец – заниматься торговлей. Защита земель ложится только на плечи княжеской дружины. Невместно брать в руки меч.

Удалось беспрепятственно обойти стольный город. Пришлось два раза переправляться через реки. Лиходеев гнал и гнал отряд по одному ему известному маршруту. Сила привычки не задавать лишних вопросов, делала свое дело. Голове видней, что рукам делать! Под вечер, за очередным изгибом широкого шляха, русичи нос к носу столкнулись с половецким разъездом.

Поганые, скорее всего оторвавшись от куреня, выполняли наказ по разведыванию дороги. Маленький отряд из десяти степняков, воины в котором не закованы в бронь, лишь со щитами, кое-кто с копьем, все в длиннополых кафтанах, по бокам которых висят кривые сабли в ножнах, считали что находятся у себя в тылах. Не многие успели потянуться руками к скрученным арканам, выхватить саблю, урусы сами пришпорили коней навстречу противнику. Атака! Ни криков, ни возгласов, только горящие страшным блеском глаза напротив, пугающие закаленных в боях воинов, заставившие душу содрогаться в нехорошем предчувствии.

Мечи славян, словно мельницы, словно работающие жернова, в считанные минуты перемололи пришлых воинов. Скудный гвалт, крики, стоны и мольба о помощи, были слышны только на кипчакском наречии. Русы с момента начала сшибки не проронили ни слова. Егор окинул взглядом место сшибки. Осклабился. Кругом, как после маленького взрыва, лежали трупы врагов и пара лошадей.

Оставшиеся без своих седоков лошади, ходили по округе. Глянул на своих людей, тяжело дышавших после серьезной работы, приводивших себя в порядок.

– Все живы?

– Да, батька! – пророкотал не стройный ответ.

– Княжна, как?

– Да, жива я!

Повезло!

«Конечно повезло! – Обозвался Лука. – Вас одних на час оставить нельзя».

Ладно, проехали!

Расстались после того, как Лиходеев убедился, что они в точке начала тропы на Ростов, параллельной главному шляху. Дорога Лису известна до мелочей. Уже в который раз, снова заинструктировал зама.

«Лошадей отдай, – посоветовал Лука. – Они вам больше не понадобятся, а им как заводные в самый раз».