Десятый человек

Замечание: Не помешает вспомнить, что обычно мы обусловлены думать будто бы от лица гипотетической независимой сущности, превращающей каждый акт восприятия и интуиции в концептуализированный объект.

Это известная позиция «гостя» вместо «хозяина», «министра» вместо «правителя», позиция «исполнителя» вместо «главы». Мысля таким образом, мы можем только ходить кругами, гоняясь за собственным хвостом, но не в состоянии убежать от «самих себя». Если мы будем так читать сутры и воспринимать слова Учителей, мы никогда не поймем, мы никогда не сможем понять, поскольку таково сознание разделенного ума.

Когда закоснелые переводчики передают слова Учителей, что, увы, встречается довольно часто, их переводы в корне неверны. Мы должны лишь принять позицию «хозяина», «правителя» или «главы», поскольку мы таковы и есть, и пока мы не начнем так думать, говорить, писать и переводить, мы будем только вводить в заблуждение тех, кто нас слушает или читает наши слова.

Пока какое-либо утверждение явно или неявно соответствует концепции объективного пространства-времени, оно не может быть выражением «таковости», или «истины», которая сама по себе бесконечна и безвременна.

71 «Психологическое время»

Люди часто говорят о «психологическом времени», но это лишь производная астрономического времени, личное понятие индивидуального времени. Если астрономическое время представляет собой длительность, неотделимую от всего феноменального проявления, то «психологическое», «индивидуальное» или «личное» время выражает отождествление, то есть отождествленную псевдосущность, мыслящую во временнόм контексте.

Должно быть очевидным, что любой, кто так мыслит, таким образом принимает феноменальный мир за «реальность», а себя – за обособленную сущность, выражая в терминах объективной длительности то, что «он» как объект делает. Такой «он» психологически связан «психологическим временем», то есть концепцией расщепленного ума.

Астрономическое время, напротив, может быть принято как неотъемлемая часть проявления, поскольку это длительность, без которой не может возникнуть никакое проявление. Это элемент временности, а временность – это феноменальный аспект безвременности, то есть того, что мы есть ноуменально. Пробужденный Учитель может увидеть его как есть, то есть просто как видимость, но «психологическое время» – это элемент связанности.

72 Что такое Время?

I

Размышляя над проблемой «времени», желательно понимать, что люди в общем имеют в виду под этим словом. Позвольте взять два примера из газет – французской и английской, лежащих передо мной. Французская ссылается на «объективный и неумолимый ход времени». Эта фраза кажется типичным примером точки зрения, согласно которой мы стоим в стороне, наблюдая течение времени, которое кажется объективным и неумолимым, то есть некой силы, чуждой нам самим и событиям и которой и мы, и события подчинены. Английская газета утверждает: «Оно (время) – не бегущий ручей, ведь кому стоять на берегу, чтобы увидеть его? Это мы бежим, не время. И весь этот бег должен соотноситься со случайными вращениями Солнечной системы, для удобства… но для чьего удобства?» Эти слова принимают противоположную точку зрения: «время» вовсе не движется, это мы движемся сквозь неподвижное «время», и они различают время как длительность и время как измерение длительности. Оба высказывания умны и, я думаю, являются надежными примерами текущего отношения к временности. Следует отметить, однако, что в обоих высказываниях «время» рассматривается как объект, как некая сила, чуждая нам, сквозь которую мы проходим или которая проходит сквозь нас. В обоих случаях «мы» рассматриваемся как феноменальные индивидуумы.

Охватывая вопрос шире, мы, на Западе, считаем, что «время» начинается в «прошлом»: мы говорим о «прошлом, настоящем и будущем», а не о «будущем, настоящем и прошлом». Несомненно, на заднем фоне нашего ума лежит идея о том, что Бог создал мир в какой-то прошлый момент времени и что он эволюционирует в неизвестное будущее, а также что каждый из нас родился в прошлом и стареет в направлении неизвестного будущего, которое, согласно нашему воображению, мы сами и создаем. На Востоке люди, напротив, склонны думать, что будущее втекает в настоящее и затем уходит в прошлое. Мы тоже иногда так думаем, и обе эти концепции рассматривают время как некий чуждый нам объективный фактор, которому и мы, и события неумолимо подчинены. Можно заметить, однако, что если бы мы находились в потоке времени, мы бы не осознавали его течения, если только не стояли бы, так сказать, одной ногой на берегу, или если бы наблюдаемые события были неподвижными и не затрагивались потоком, но эта концепция безвозвратно отделила бы нас от событий.

Из всего этого кажется очевидным, что наше понятие «времени» размыто и непоследовательно, если не сказать больше.