Десятый демон

Она шла по тропинке между высокими деревьями и оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть где-нибудь в кустах небольшой чёрно-белый комочек. Ей хотелось плакать. Она устала. Рука, которую она поранила большим ножом, нарезая лучину, болела уже несколько дней, а сегодня горела так, будто её обложили горящими углями. И теперь куда-то запропастился этот несчастный барашек.

Она искала его с утра и думала, что, может быть, его задрали дикие собаки. Барашка было жаль, но ещё больше было жаль себя. Она снова, уже в который раз вышла на пустошь возле леса и стала оглядывать низкие кусты, в надежде, что он уснул где-нибудь здесь, в высокой траве. Заглядывая под густые ветки, она прижимала к груди горячую, пульсирующую болью руку, а потом вдруг замерла, чувствуя, что сейчас разрыдается.

И только тут она заметила этого человека в чёрном, стоявшего под дубом на краю леса. Он небрежно прислонился к толстому морщинистому стволу и бесцеремонно разглядывал её.

Она застыла, как вкопанная, с испугом глядя на незнакомого мужчину в дорогом чёрном камзоле с парчовыми вставками на плечах и с очень красивой ажурной корзинкой в руке. От господ из города не приходилось ждать ничего хорошего, и она думала, что лучше убежать, пока не поздно, но тут он увидел, что она заметила его, и поднял руку.

- Погоди, дитя мое. Не бойся. Я не причиню тебе зла.

Опустив корзинку на траву возле своих ног, он медленно двинулся к ней. Она попятилась, собираясь убежать.

- Не пугайся. Я не сделаю тебе ничего плохого, - мягко произнёс он.

Она убежала бы, но взгляд её упал на изящную корзинку из тонких прутьев, заполненную травами, которую он оставил у дерева. Несмотря на длинную шпагу в ножнах и кинжал на поясе, вид у незнакомца был вполне миролюбивый.

- Вы не видели здесь барашка? – прошептала она. – Белый с чёрными пятнышками.

- Я уверен, что твой барашек уже дома, - убедительным тоном сообщил незнакомец. – А вот что у тебя с рукой?

Она прижала руку к груди и снова попятилась. Он покачал головой.

- Покажи мне. Я лекарь и, может, смогу помочь тебе.

- Само пройдёт, - буркнула она, отступив ещё на шаг, но всё же не убегая.

Рука болела, очень. А незнакомец говорил таким мягким и участливым тоном, что она набралась смелости и протянула ему руку.

Он подошёл и начал разматывать повязку. На его гладком, без единой морщинки лице появилась брезгливая гримаса.

- Тот, кто перевязывал тебя, не знал, что для этого должна использоваться чистая ткань? - он открыл рану и помрачнел. – Дитя мое, если срочно не принять меры, ты можешь в лучшем случае остаться без руки. А в худшем…

Она не успела отстраниться, и он уверенным привычным жестом положил ладонь на её лоб. Его рука была мягкой и нежной, как у женщины, которая не занимается даже шитьём. При этом прикосновении она ощутила тепло и приятную, чуть вибрирующую силу, которая заструилась по её коже.

- Жара нет, - проговорил он и убрал руку. – Мне нужна горячая вода и место, где я мог бы разложить инструменты.

- Я должна найти барашка, - робко возразила она, но он раздражённо перебил:

- Я сказал, что он дома. А тебе нужна помощь больше, чем ему.

- Здесь недалеко мой дом, - покорно пролепетала она.

- Идём, - решительно произнёс он и направился к дубу за своей корзинкой.

Идя рядом с ним по извилистой тропинке, она то и дело косилась на своего спутника. Он был высок и красив, с широкими плечами и узкими бёдрами. Его фигура отличалась силой и изяществом, как бывает у настоящих благородных господ. К тому же он был молод, но не юн, и от него исходила такая волнующая сила и властность, что у бедной малышки просто кружилась голова.

- Как тебя зовут? – спросил он, легко перепрыгивая через ручеёк.

- Дженни, - ответила она.

- Как мило, - усмехнулся он и вдруг нагнулся и, подхватив её за талию, легко переставил на другой берег. – А меня Кратегус.

- Странное имя, - пробормотала Дженни, пытаясь воспроизвести его про себя, впрочем, без особого успеха.

- Вообще-то, это значит боярышник. Ветка боярышника красуется на моём фамильном гербе, вот я и взял себе это имя. Так принято среди врачей и алхимиков.

- Вы служите при дворе епископа? – догадалась она.

- Умная Дженни, - рассмеялся он. – Именно при дворе епископа.

- Но почему просто не назваться боярышником?

- Это слишком просто, - он пожал своими широкими плечами. – Обычно избирают имена из латыни.

- Для чего нужна эта латынь?

- Ты любопытна, - с удовольствием отметил он. – Латынь – это язык, который позволяет общаться учёным людям разных стран. Они говорят на разных языках, но пишут и общаются между собой на латыни, и потому все понимают всех. Впрочем, тебе это ни к чему. Имя, данное мне при рождении, Джулиан. Джулиан из клана МакЛаренов. Так ведь проще запомнить, верно?

- Да, милорд, - кивнула она. – Мы пришли.

Её хижина на краю соснового леса была сложена из больших белых валунов и покрыта тесом. За годы, что она жила одна, крыша прохудилась в нескольких местах, но она старалась, чтоб у неё в доме было уютно и чисто.

Джулиан, нагнувшись, вошёл в единственную комнату с низким потолком и с иронией осмотрелся по сторонам.