Десятый демон

— Никогда. Воином, варваром, принявшим крещение в Риме у первых христиан. Он сражался с римлянами. Потом был крестоносцем, потом — священником, но навсегда остался сыном лесов. Он был плоть от плоти леса и чувствовал себя его частью. Теперь я начинаю понимать его слова, но чувствую себя совсем не так уверенно, как он.

Кратегус кивнул, задумчиво глядя по сторонам.

— Чужая магия, слишком древняя и слишком первобытная. Но я чувствую, что могу понять её. Если…

— Что если? — спросила я, услышав в его голосе нерешительность.

— Если я позволю себе стать МакЛареном. Его кровь тоже была замешана на древесных соках, не зря же на его гербе красовалась ветка боярышника. Он от отца получил уроки ворожбы на травах, и его алхимические опыты были основаны не на контактах с потусторонними силами, а на взаимодействии с элементалями, духами стихий.

— Правда? Он был язычником?

— Еретиком, хоть и служил у епископа, — Кратегус усмехнулся. — Его преосвященство полагал, что его любимец балансирует на хрупкой грани добра и зла, заигрывая с мелкими бесами, и по-отечески предостерегал его об опасностях подобных затей. Но узнай он, что сей достойный юноша экспериментирует с древними языческими ритуалами, сведения о которых почерпнул в калханах своей дикой родины, он бы…

— Он бы?..

— Отправил его в застенок, а потом — на костёр. Лучше свои бесы, чем языческие.

— Логично. И как, эти опыты были удачными?

— Нет. Он был слишком набожным человеком, и это мешало ему вступить в реальный контакт. Но он был хорошим травником.

— Что тебе мешает стать МакЛареном?

Он пожал плечами.

— Кратегус. Пойми, я демон, и я не могу так просто сказать себе: я — Джулиан МакЛарен из клана МакЛаренов, я сын Ангуса и Хизер, брат Эдмунда и Керолайн. Я человек и кровь моя — кровь человека и сотен других людей — моих предков, которые жили до меня в моём доме. Я — сын Шотландии и Каледонии, я потомок Абарида и сила его магии живёт в моём сердце.

— Да, это слишком ответственное заявление.

— Опять смеешься, — вздохнул он. — А я почти готов сказать это, но у меня не человеческая кровь, и у меня нет сердца, — он покачал головой. — Это ужасно, чувствовать себя человеком, но не быть им. И понимать, что моя демоническая сущность ещё даст о себе знать в самый неподходящий момент. Я не хочу поддаваться этой иллюзии, потому что это будет самообманом. А самообман ведёт к ошибкам и, в конечном счёте, к поражению. Моя голова должна быть ясной, только тогда я смогу всё правильно оценить и вовремя среагировать на опасность.

— Но если именно эта иллюзия даст тебе возможность понять древесную магию…

— Мне так кажется. Но я могу ошибаться.

— Понятно.

Мы снова ехали молча. Вокруг постепенно темнело, и гром гремел уже совсем близко. Я изредка поглядывала вверх, туда, где над высоким шатром из веток виднелась туча. Казалось странным, что она висела неподвижно, словно была приколочена к небу.

По мере того, как мы двигались вглубь дубравы, покрытой этим грозовым покрывалом, лес становился всё мрачнее, листва — более жухлой, а потом и вовсе пропала. Мы ехали среди чёрных сучковатых дубов, голые ветви которых сплетались в странные узоры, а за ними как за прутьями решётки клубилась фиолетовая туча. Стало холодно, и навстречу нам подул ветер, к которому скоро присоединились мелкие капли дождя. Серая, засыпанная истлевшей листвой тропа вела нас всё дальше, туда, где сверкали белые молнии и откуда докатывались до нас оглушительные раскаты грома.

— Проклятое место, — пробормотала я, застёгивая воротник куртки. — Нам точно нужно туда ехать?

Демон пожал плечами и пришпорил коня.

Глава 60

Что должно быть в таком месте? Пещера дракона? Заколдованный замок? Капище тёмных богов? Поторапливая коня вслед своему спутнику, я перебирала догадки одну мрачнее другой. Ветер бил в лицо и над головой клубилась фиолетовая темнота, замешанная сполохами молний и сдобренная бесконечными раскатами грома. Чем дальше вглубь грозы мы продвигались, тем тягостнее становилось на душе. Воображение рисовало проклятый город, населённый душами грешников, или жуткое чудовище, обгладывающее кости своих жертв. А, может, там провал, ведущий прямо в Преисподнюю?

Но ветер стих и наступила тишина. Гром слышался позади, а здесь не было слышно ничего, кроме шелеста листвы под копытами коней. Туча, подсвеченная странным голубоватым светом, висела над мёртвыми деревьями, и этот свет заливал всё вокруг, придавая и без того жуткому пейзажу совершенно ирреальный вид.

В полном молчании мы выехали на небольшую поляну, где увидели не замок, не капище, а маленькую чёрную хижину, кое-как сооружённую когда-то из бурелома и почти окаменевшую в течение многих лет, если не веков. Из её крыши, представлявшей собой сплетенье сучьев, вверх тянулся сизый дымок, который уходил к небу, где вливался в колдовскую тучу. Из хижины слышался хриплый старческий голос, что-то бормотавший или напевавший.

— Это хижина колдуньи? — спросила Лия, с опаской осматриваясь по сторонам.

— Похоже, — ответил её отец. — Только что мы тут делаем?