Десятый дневник

Жую ли филе дорогой куропатки,
в игре одержал ли победу —
в житейском трамвае на задней площадке
я зайцем по-прежнему еду.

* * *

Нет никаких пускай улик
в поступках и судьбе,
но как любой из нас двулик,
я знаю по себе.

* * *

Когда мне что-то сочинить
вдруг удалось в тиши дневной,
то ощутимо крепнет нить
моей живучести земной.

* * *

Стервятники везде по небу кружат,
а я томлюсь от мыслей беспокойных:
вот-вот уже народы обнаружат,
что был еврей во всех виновен войнах.

* * *

Вот уж восемь десятков годов
я иду по пути исправления,
но нисколько ещё не готов
для занудного райского тления.

* * *

Не горюйте, детвора,
старость – это не угроза,
старость – чудная пора
с нежной помощью склероза.

* * *

Свободу звали, и свобода
однажды вдруг образовалась,
но, постоявши возле входа,
куда-то, дура, подевалась.

* * *

Останься хоть какой-нибудь стишок,
дитя несовершенного сознания,
и крохотный добавится штришок
на горестной картине мироздания.

* * *

Когда мне душно и ненастно,
я сплю в любое время дня.
Пространство сна довольно часто
счастливым делает меня.

* * *

Нынче запах удачи повеял…
Не привык я к подобным явлениям,
но, по счастью, родился евреем
и не верю пустым дуновениям.

* * *

Свои года перебираю:
грехов немногих я вместилище,
однако я не склонен к раю —
по слухам, пиво есть в чистилище.

* * *

Я сидел в тюремной клети,
я скитался в чёрной мгле —
лучше тяжко жить на свете,
чем уютно спать в земле.

* * *

Уважаю вас, коллеги-алкоголики:
хоть и рано мы откидываем тапочки,
но заедут наши шарики за ролики,
и паскудная реальность нам до лампочки.

* * *

Прекрасна низменная страсть
у государства что-то красть,
но страсть изысканней и тоньше —
суметь украсть намного больше.

* * *

Когда концерт мой шёл к концу,
подумал я без одобрения,
что я пою хвалу Творцу,
весьма хуля Его творения.

* * *

Вот человек: судьбой клеймён
и слеплен Богом так,
что он в одних делах умён,
а в остальных – мудак.

* * *

Во все века, опять и снова
так ловко клеится игра,
что у большого зла любого —
идеология добра.

* * *

Нам выдумка нужней печальной были,
но грустно мне у жизни на краю,
что люди до сих пор не сочинили,
чем души занимаются в раю.

* * *

Провёл я век совсем не просто,
я жил насыщенно и разно —
от шумной глупости подростка
до стариковского маразма.

* * *

Мы наслаждаемся, лаская
купюр увесистый кулёк;
земля – и храм, и мастерская,
и кузов, лавочка, ларёк.

* * *

Ко мне явилось подозрение,
и мне уже не позабыть,
что наше гордое смирение
никак не может гордым быть.

* * *

О, я знаю, что это такое
и какая в этом непреложность —
тягостное чувство непокоя,
тихая стабильная тревожность.

* * *