Десятый отряд

Никита шагнул в сторону раненого инкуба и протянул руку в его сторону – из пальцев метнулась серебряная нить. Такой способности у него еще, вероятно, не было, а «закомплексованному девственнику» она пригодится. Диминик взвыл, попытался отпрянуть, но его уже зацепило. А через пару секунд нить свернулась обратно, вырвав из его груди что-то невидимое, но важное. Облик Никиты снова претерпел изменения: недавно он заполучил мощь берсерка, а теперь его фигура становилась стройнее и изящнее, в чертах лица я не заметила даже малейших трансформаций, но все равно появилась какая-то разница – то ли в мимике, то ли в прищуре глаз.

Я же едва сдерживала слезы бессилия. Желание не сработало. Или сработает слишком поздно. Я всю Вахарну поставила на эту карту, а она оказалась проигрышной. Никита шагнул в мою сторону – он именно за мной сюда в первую очередь и пришел. Наперерез ему выступил Николас, затем и шатко поднялся на ноги Диминик. Он был истощен до такой степени, что хватило бы тычка пальцем, чтобы убить его окончательно. Оборотень выстрелил из арбалета, но болт застрял в золотой сетке. Ведьмак разозлился, отшвырнул Николаса струей пламени, обжигая ему лицо, а потом ее же направил на Диминика в упор.

– Нет! – закричала Кристина и, невзирая на рану, бросилась под огонь. Пламя прошлось по ее спине под страшные вопли и тошнотворный запах горелого мяса.

Я застыла в полном ужасе и хрупком осознании. Не просто так Диминик до последнего держался за эту стерву – ее любовь к нему была бесконечной и как минимум заслуживала уважения. Он с детства привык никому не верить, но в чувствах Кристины Фор не усомнился ни разу, даже без таких кошмарных проверок. Именно поэтому он упал вместе с ней на землю, пытаясь хоть чем-то помочь, а ее крики боли оглушали, вызывали невольное сострадание даже у тех, кто на дух суккуба не переносил. Как же жаль, что ни один из нас так и не узнает, чем закончится их история, или она будет продолжаться до конца их дней, как они с самого детства и запланировали…

Серебряная нить теперь потянулась к моей груди, и больше никто не мог препятствовать. Я попыталась увернуться, но была приморожена к месту без возможности даже дернуться. Когда нить беспрепятственно прошла сквозь ткань платья и кожу, я не ощутила боли. Лишь неприятное сосущее ощущение. Нить натянулась и зазвенела тонкой струной, а потом начала сворачиваться – но только от руки Никиты ко мне. В глазах ведьмака мелькнуло легкое удивление.

А я успела сообразить за миллионную долю секунды. Влад сказал, что нельзя что-то взять и положить никуда! Желание сработало, просто единорог решил, что раз просьба звучит из моих уст, то мне и принимать ношу. Мы сразу поступили неверно, удерживая ведьмака подальше от меня – с этого и надо было начинать, тогда никто бы не пострадал!

– Сейчас! – закричала я.

Второй раз просить не пришлось. Влад потянул носом воздух, отчего глаза Никиты остекленели, Ланда и Ион подпрыгнули с двух сторон – их мечи вошли в шею ведьмака крест-накрест, не оставляя ему и шанса выжить.

А я покачнулась и осела на землю, подбирая остатки недавнего ошеломления. Подняла вверх руку, но вокруг меня не появилась золотая сетка. Швырнула воздушной волной, однако просто безрезультатно прорезала ладонью пространство. Я точно знала, что забрала силу Никиты себе – она втекла в меня через его же серебряную нить. Но во мне не наблюдалось его недавнего могущества… как же так?

Я слышала, что теперь приказы раздает только Ион:

– Она еще жива! – кажется, он говорил про Кристину. – Но долго не протянет. Ланда, беги за лекарями. Мара, посмотри, как там Риссая! Она все еще без сознания?

Бледный Диминик с ненормально худым и истощенным лицом сидел рядом с невестой и гладил ее по щеке, прося держаться и не закрывать глаза. А она смотрела на него теперь молча, с трудом выдавив единственную фразу:

– Ты выбрал не меня.

У Риссаи была сломана рука, а часть лица представляла собой сплошной синяк. Но она села с другой стороны и, поддерживаемая сзади Маринкой, попыталась читать заклинание, создавая синие прозрачные волны над суккубом. Морщилась от боли и постоянно сбивалась, отчего волна пропадала и ее следовало создавать вновь. Я втиснулась вплотную к ней и просто попыталась повторить то, что делает ведьма. Из моих рук почти сразу заструилась синеватая пелена. Риссая глянула удивленно, но устало кивнула – мол, продолжай.

– Интересненько получается, – сразу же прокомментировал Влад увиденное, пока остальные подбирали слова.

Я и не думала отпираться:

– Да, я забрала его силу себе. Но я не чувствую никакого всемогущества – это странно.

– А может, и не странно.

Я не сразу поняла, кто это говорит. Дело в том, что голос Диминика прозвучал знакомо и приятно, но в нем я не расслышала привычных интонаций, пробирающих до мурашек – теперь это был просто слабый голос. Он объяснил, когда все посмотрели на него: