Десятый принц

– Теперь вам признаюсь, почему у меня плохое настроение… – помолчал, буравя взглядом тех, кто имел неосторожность скривиться с таким видом, словно воскликнули: «А у тебя оно с момента рождения плохое, просто вчера тебе кальция не хватало!». Больше всего ему своим презрением на смуглом лице не понравился индус, но пока он его оставил в покое. – Учёные успели высчитать, что канал особенный и по нему могут на планету с дикарями перебросить сразу два корвета…

Плохая новость. Это теперь все поняли и серьёзно загрустили.

И только Джаяппа Шинде позволил себе слишком наглую, белозубую улыбку, не только мысленно восклицая, а прошипев, не раскрывая губ: «От тебя, кроме как гадостей, мы ничего иного и не ждём!» И нарвался на очередную неприятность.

– А чего это наш великий философ кривится, – двинулся к подчинённому Эйро, – будто знал всё заранее? Тогда поделись с нами своими знаниями и скажи: кто из монстров и кого полетит приобщать к техническому прогрессу?

Сам-то наверняка знал, но пока даже намёком этой темы не касался. А раджа понял, что наказания ему не избежать, если он не угадает один из шести вариантов. Шанс у него имелся, поэтому он стал рассуждать вслух:

– Самые хитрые и скользкие, господин сержант, это кальвадры и шоом. Но рептилии – самые слабые, поэтому они перемещаются только большими силами. Одного корвета им мало. Значит, на двух – полетят Шоом.

– Да ты не только философ! – как показалось, уважительно воскликнул сержант, уже стоящий напротив смуглого индийца. – Если станешь нищенствовать, то вполне шикарно сможешь подрабатывать на хлеб с маслом оракулом или вещателем. Хм! Ну а кто у нас будет сегодня в роли дикарей?

– Могу и ошибаться, но, вероятнее всего, рекали. По той причине, что они более расселены по вселенной и чаще находятся в диком, первобытном состоянии.

Озадаченно качая головой, командир двинулся к центру строя, не замечая у себя за спиной торжествующей улыбки.

– Надо же! Наш великий умник целых два раза… не угадал! За что и получает наказание, две «двоечки»! А почему? Да потому что истинный солдат должен не умничать, а свято верить в своего командира. И всегда на провокационные вопросы с его стороны отвечать «Не могу знать, господин сержант! Вы ещё не говорили и конкурс гадания на картах не объявляли!». Так что, получите…

И Девятый, заранее набычившийся и скрипящий зубами, рухнул на землю от первой порции наказания. А его мучитель продолжил уже более успокоённым тоном, словно душу отвёл, выместив на ком-то злобу:

– Мы отправляемся на планету, где обитают дикие, живущие ещё стадами клювоносые гусеницы. Они сами по себе противны и неприятны, хотя нам приказано по возможности не вступать с ними в конфликты, коль те к нам нагрянут, а присмотреться к их первому, ещё ничем не замутнённому отношению к людям. Да нам, по сути, и присматриваться будет некогда, пахать придётся, как последним ишакам, за дикарями присмотрят летающие камеры, но бросаться на дикарей и кромсать их до смерти нам запрещено. Только при явном факте крайней агрессии в нашу сторону.

Опять присмотревшись к воинам, которые чуть ли не кивали в ответ с пониманием, он с раздражением ткнул в сторону поднимающегося на ноги Девятого.

– Если этот солдат не расслышал, втолкуете ему отдельно. Потому что при его неправильном поведении наказаны будете за него соответственно все. А если я его казню за невыполнение приказа, то каждый из вас ощутит на себе наказание восьмой степени.

На этом несносное поведение Джаяппы, демонстрируемое в кривых ухмылках и в выражающей презрение мимике, как бы должно было окончиться. Сержанту надоело бороться с ним индивидуально, и он решил, чтобы на умника надавили коллегиально. И ведь никуда не деться! Придётся и давить и перевоспитывать общественным порицанием. Хотя Десятый только тем и занимался, что одёргивал зарывающегося соседа и земляка и шипел на него почище кобры.

– В роли миссионеров выступают наши хорошо знакомые рекали, – продолжил командир. – Один фрегат этих быкообразных монстров уничтожить нам было бы нелегко, а тут сразу целых два! Поэтому вся наша надежда на добычу, и все наши силы будут брошены на создание взрывчатки. Всё, что только возможно из лёгкого по весу лабораторного оборудования, мы постараемся впихнуть в транспорт. Беда только в том, что здесь при нашей загрузке он может стоять не более восьми минут. Вот такие вот глупые ограничения создали сами себе, да и нам тоже, наши… хм, гении!

Он как-то нервно оглянулся, словно почувствовал подбирающегося сзади врага, потом замер перед строем.