Десятый столик. Трилогия (ЛП)

Забравшись обратно в машину, я запускаю двигатель и выезжаю обратно на дорогу... направляясь на север. Я дам ей это время. Пока она говорит со мной, и я знаю, что она в безопасности. Я буду ждать. Я могу быть терпеливым... ради нее.

Но нет никакого способа в аду, что я отпущу ее.

Глава 7 Кади

- Привет, Бобби, - говорю я, помещая телефон в безопасность моего кармана, снова чувствуя, как частичка Нейтана дарит комфорт.

- Привет, - говорит он выжидающе.

Я не видела Бобби четыре года, но он не изменился. От белой футболки до пыльных сапог он все тот же. Это мои чувства к нему изменились. Раньше я чувствовала трепет в животе, когда он поднимался по лестнице крыльца к моей двери, но сегодня я ничего не чувствую. Может быть, намек на ностальгию об ушедшем времени, но это все.

- Я сожалею о твоей маме, - говорит он, прислонившись к столбу возле крыльца, когда я не делаю попытку встать и поприветствовать его.

- Спасибо, - это стало моим отрепетированным ответом всем, кто предлагает сочувствие и соболезнования. Честно говоря, я не очень сожалею. Я не знаю, что со мной. У меня не было возможности отсортировать свои чувства. Но я не могу сказать, что мне жаль. Моя мать дала мне достаточно времени, чтобы привыкнуть к ее отсутствию. Я уже пережила это, когда была молодой девушкой, так что тут нет ничего нового.

Возможно, я сожалею об упущенных возможностях или вещах, которые могли бы быть, но  не хочу жить в сожалении. Кроме того, это не мои сожаления, чтобы удерживать их.

Не я ушла. Не я умерла.

Она это сделала.

- Мама сделала эту запеканку и хотела, чтобы я привез ее, - он держит контейнер с крышкой. Я думаю, что это тунец. Мама Бобби, миссис Холден, всегда делала кастрюлю тунца.

- Передай ей от нас спасибо, - говорю я ему, вставая, наконец, с большого плетеного кресла.

Когда я хватаюсь за запеканку, Бобби без предупреждения подходит ко мне и обнимает, притягивая меня к своей груди. Он пахнет  как грязь и свежий воздух с намеком на какой-то мужской дезодорант. Это знакомо, и на секунду я позволяю ему обнять меня, но тут же, сделав глубокий вдох,  осторожно его отталкиваю.

- Мне было интересно, что понадобится, чтобы вернуть тебя обратно. Никогда не думал, что это будет так. Я знаю, что вы не были близки, но это нелегко - потерять свою маму.

Я киваю и прикусываю щеку изнутри, борясь со смешанными чувствами, проходящими сквозь меня. Внезапное желание плакать заставляет меня прикусить сильнее.

- Но я не могу сказать, что сожалею, - говорит он, захватывая меня врасплох. - Я скучал по тебе, Кади.

- Ты не должен был, - говорю я ему. Неразборчивые эмоции убивают любое подобие фильтра. - Ты мог бы поехать со мной.

Он резко смеется, пиная грязным рабочим ботинком изношенное деревянное крыльцо.

- Ты можешь представить меня в городе? Это не место для меня. И для тебя тоже, - наклонив голову, он смотрит мне в глаза.

Бобби всегда думал, будто знает, что лучше для меня: с кем мне дружить, какую одежду я должна носить, где  должна работать, что мне делать с моим будущим.

Если бы он добился своего, то я бы уже залетела, в то время как он работал бы на полях с отцом каждый день. Это не плохая жизнь, если ты ее хочешь. Но это не мой выбор.

- Еще не слишком поздно для нас, - продолжает он, когда я не отвечаю. - Теперь, когда ты вернулась домой, мы можем продолжить с того места, где мы остановились.

- Я вернусь в город, как только смогу, - говорю я, расправив плечи и крепко сжимая края контейнера.

- К чему? К твоей работе в закусочной? - спрашивает он, его слова пропитаны скептицизмом.

- Ты больше ничего обо мне не знаешь, так что не притворяйся, будто это так.

- О, я знаю много. Твой папа хорошо меня информирует.

- Ну, это не твое дело. Я не твое дело.

- Ты ошибаешься. Мы принадлежим друг другу, и ты это знаешь. Нам хорошо вместе. Ты просто сопротивляешься, как твоя мама.

С упоминанием матери в моей голове щелкает, и я борюсь с желанием бросить контейнер с тунцом в его лицо.

- Мы не принадлежим друг другу. Ты никогда не был хорош для меня. Оставить этот город - лучшее, что случилось со мной.

На самом деле, самое лучшее, что случилось со мной - это Нейтан Хендрикс, но я не хочу засорять воспоминания о нем, рассказывая Бобби об этом.

- Продолжай убеждать себя, - говорит он с презрительным смехом и качает головой. – Провозишься слишком долго, и я уже не буду доступен, когда ты в слезах приползешь ко мне обратно.

Настала моя очередь смеяться.

- Не задерживай дыхание, пока этого ждешь, а то задохнешься.

- Не могу поверить, что ты оставляешь своего отца вот так. Единственный человек, который был рядом и заботился о тебе всю твою жизнь, и ты просто оставляешь его на произвол судьбы, когда он нуждается в тебе. Это не та Кади, которую я знал, – он замолкает на секунду, ожидая, когда я что-то скажу в ответ, но я не говорю.  - Ты знаешь, он действительно переживал из-за болезни твоей мамы, и я уверен, что ее смерть будет для него трудным делом.

- Он будет в порядке. Мы будем в порядке.

- Продолжай убеждать себя в этом.