Десница великого мастера

Гиршел заявил, что первую башню он возьмет до полудня. Звиаду это не понравилось, но он смолчал. По приказу царя подняли большое знамя. Ударили в барабаны, и дружина Гиршела пошла на приступ. Владетель Квелисцихе обнажил меч, неоднократно обагренный кровью сарацин. Из крепости вышли ему навстречу азнауры. Гиршел шел впереди, и, как траву, косили врага шавшетские воины.

Ударили в набат в замке Корсатевела. Новые и новые дружины подходили на помощь к пховцам, защищавшим первую башню. Под Гиршелом снова убили коня. Оруженосец подвел ему другого. Гиршел мигом вскочил на него, гикнул воинам и ринулся на пховцев.

Тогда с кровли башни полетели камни, копья и множество стрел. Стрелы, пущенные сверху, пронизывали насквозь латных воинов и вонзались в землю.

Нападающие шли по трупам своих товарищей. Раненые катились под гору. Гнулись и ломались латы, трескались шлемы, как тыквы.

Георгий призадумался и помрачнел, он не знал, что огорчит его больше: победа Гиршела или его поражение?

Звиад докладывал Георгию:

— Владетель Квелисцихе просит подкрепления. Царь вспомнил, как хвастался Гиршел в Мцхете:

если возьму Корсатевелу, то на другой же день женюсь на дочери Колонкелидзе.

Вспомнил Георгий и другое: как на охоте с гепардами он предлагал Шорене избавить ее от Гиршела. — Я полагаю, Звиад, что напрасно Гиршел тратит столько людей при первом же приступе! — тихо сказал он спасалару.

Хотел добавить: «Не давай ему подмоги», — но сомкнул уста и, помолчав немного, сказал:

— Немедленно отзови эристава. Переждем ночь. Может быть, Ушишараисдзе добудет нам ключи от крепости.

— Я тоже так думаю, государь. Эристав Гиршел храбрый рыцарь, но всякий удар надо заранее рассчитать. Если прикажешь, я сам с рассветом поведу тысячу абхазов и самцхийские дружины и до восхода солнца сдам тебе первую башню.

Разгневался эристав Гиршел, когда ему доложили, что царь приказывает отступить. Он решил состязаться с двоюродным братом до конца. Вспомнил, как хвалился царь: «Знай, Гиршел, трудно тебе со мной состязаться».

Не захотел отступить упрямый воин — опять царь будет над ним подтрунивать: испугался, мол, Гиршел. Снова созвал он свои дружины, снова забили шавшетские ратники в барабаны, и Гиршел пошел в наступление. Дрогнули аланы и пховцы. Храбрые юноши, стройные, как сосны Кавказского хребта, пали у ворот крепости. Тохаисдзе отступил и снова запер ворота башни. Владетель Квелисцихе приказал начальнику шавшетских дружин ломать ворота. Ломами выбили железные затворы.

Разъяренный эристав первым ворвался в башню. С обнаженным мечом встретил его хевисбери Мурочи Калундаури. Храбрый старик бросился на Гиршела, но и тут не отступил эристав. Он не успел замахнуться мечом и нанес врагу удар ногою в пах.

Свалился хевисбери, но на эристава набросился сын Мурочи Калундаури, Годердзи. Мечом, подаренным ему царем Георгием, он разрубил меч эристава и, замахнувшись вторично, рассек рыцаря вместе с латами.

Снова замкнулись ворота башни. Царские войска отступили. Вечер разнял противников. Царские воины раскинули палатки вокруг крепости, развели костры, завладели всеми подступами к замку и отрезали осажденных от воды. В полночь к ногам передовых дозорных упало веретено. К нему был привязан ключ от первой башни. То же веретено с письмом послали обратно. Царь спрашивал Ушишараисдзе, какая судьба постигла владетеля Квелисцихе. Веретено вернулось.

«Гиршела рассек мечом пховец Годердзи Калундаури», — сообщил Ушишараисдзе.

Царь не спал всю ночь. Он вспомнил свою молодость, проведенную с Гиршелом, и всегдашнее соперничество с ним. Потом припомнил Пхови, своего «по0ра-тима» Годердзи Калундаури и признался себе, что рад смерти двоюродного брата.

Дозорные перекликались в темноте, кони сладко хрустели кормом. Георгий лежал ничком с закрытыми глазами в своем шатре и думал.

Когда первые петухи прокричали в замке Корсате-вела, Георгий твердо решил: если удастся спасти Шорену, он женится на ней в течение десяти дней. В лагере царских войск заиграли зорю. Начальник крепости выслал посла. На этот раз Мамамзе безоговорочно просил прощения и мира. Георгий ничего не ответил. По всем четырем башням царские войска били из камнеметов.

Тогда на кровлях главной крепости и четырех башен появились воины Мамамзе. Они держали в руках кресты и кричали:

— Да здравствует царь Георгий!

Из бойниц и с зубцов осаждающему войску показывали деревянные кресты и тоже кричали:

— Да здравствует царь Георгий!

Георгий хотел было остановить кровопролитие, но Звиад уверил его, что это военная хитрость, придуманная Тохаисдзе.

— Они хотят крестами заманить нас в крепость, а потом забросать камнями и обезглавить.

Царь приказал войскам наступать на все четыре башни. Первой башней удалось овладеть в тот же день с помощью ключа, сброшенного Ушишараисдзе. Навстречу царю вышел начальник крепости, он подал ключи от трех башен и бросился к ногам Георгия.

— А где же ключи от первой башни? — спросил царь.

— Их украли, государь!

Георгий понял, что начальник крепости как раз и был подкуплен Вамехом Ушишараисдзе.