Деспот (СИ)

— Софушка, надо сказать, что ты одна из тех редких женщин, что буквально текут ручьем, — собирает пальцами смазку и медленно массирует ноющию от желания половые губы.

— Мирон Львович… Прошу… Мы совершаем ошибку…

— Мирон, — цедит он.

Сипло выдыхаю от уверенного толчка, который проникает в глубины разгоряченного чрева чуть ли не до пупка. По крайней мере, именно такое ощущение.

— Ты сегодня хочешь пожестче? — усмехается Мирон Львович и хватает за волосы, дернув тазом.

Нельзя кричать: разбужу спящих, а они вызовут охрану или полицию. Прикусываю кончик языка, запрокинув голову назад, и шумно с присвистом часто выдыхаю под беснующимся мужчиной, который рывками терзает меня. Вожделение клокочет, расплавляя внутренности жидким железом. Когда низ живота скручивает болезненным спазмом, Мирон Львович тянет меня за волосы, вынуждая выгнуться в пояснице. Прижав к себе одной рукой, другой ныряет между бедер и давит на клитор, пропуская его сквозь пальцы.

Насаженная на член, содрогаюсь в оргазме, что режет мыщцы острым ножом и пронзает позвоночник вспышкой. Мирон Львович шепчет на ухо отвратительные пошлости, растирая пальцами пульсирующий бугорок, и рвано вжимается в ягодицы. Его экстаз сливается с моим в единое целое, и мир на мгновение меркнет звенящей в вечности темнотой, что теплым потоком семени растекается внутри. Интимные мышцы сокращаются, мягко обхватывая пульсирующий член, и рык Мирона затихает приглушенным стоном.

— А теперь, — хрипит, выскальзывает из меня и заботливо оправляет юбку, — поговорим, как взрослые люди.

Разворачивает к себе лицом и застегивает ширинку. Будь мы взрослыми и адекватными людьми, то этой ситуации не случилось. Мирон приглаживает волосы и заявляет:

— Я тебя не понимаю.

— А себя? — смотрю на него исподлобья.

— И себя в том числе, — тихо соглашается. — Соглашусь, игры пошли не по плану, но и отпускать я тебя пока не намерен.

— Пока? — охаю я и смеюсь. — То есть из-за эгоизма и неуемной похоти ты собрался меня взять временно замуж? Я все правильно понимаю?

— Ну… — Мирон хмурится и прячет руки в кармане брюк, перекатываясь с пяток на носки.

— Ты охренел? — тычу пальцем ему в грудь и развожу руками в стороны. — Может, ты мне еще денег предложишь, чтобы я вышла за тебя? Не нужны мне твои деньги! Ничего не нужно!

— Я утку с утятами в пруд запустил, — тихо и растерянно отвечает Мирон. — Вот скажи, нахрена мне утка и четыре утенка?

Недоуменно моргаю и облокачиваюсь о стену, скрестив руки на груди:

— Не знаю.

— Птичник вот строят.

— Очень интересно.

Я впервые вижу Мирона таким взбудораженным. Нервной походкой вышагивает передо мной, а я озадаченно наблюдаю за ним. И через несколько секунд меня озаряет. Так это же я про утку и утят говорила, когда жабой восхищалась.

— Утка… — удивленно тяну я, — утята…

— Да, — останавливается и злобно зыркает на меня. — Они же вырастут и будет пять уток! Пять! Будут ходить и гадить везде!

— А утка белая или пестрая?

— Белая, а бывают другие? — ошарашенно спрашивает Мирон.

— Бывают, — обескураженно киваю я. — Бывают даже черные. Черные и с белой грудкой.

Смотрим другу в глаза, и Мирон глухо интересуется:

— Почему мы говорим об утках?

— Ты же начал, — пожимаю плечами.

И шмыгаю. Согласна, взрослый разговор как-то не клеится.

— Да, еб твою налево, Софья! — сжимает переносицы. — Какая же ты…

— Какая?

— Сложная!

— А ты простой? — восклицаю и перехожу на разъяренный шепот. — Ты делаешь мне больно! И я хочу остановить твое веселье, которое меня, как твою Анжелу, в психушку сведет!

— Она в Мадриде!

— Да мне насрать, где она! В Мадриде, в санатории, психушке! Да хоть на северном полюсе! — глухо рычу. — Я сегодня ее дружка избила и губу чуть не откусила! Я ведь тихая! В кого ты меня превратил за несколько дней? В неадекватную и агрессивную шлюху! А ты? Ты пальцы парню сломал!

— Это сделал Виталий.

— По твоему приказу!

Мирон взмахивает рукой в непонятном мне жесте и цедит сквозь зубы:

— А хотел ногу, но сдержался.

Опускаю взгляд на босые ступни. Мирон — порывистый эгоист. Уловил мою решительность уйти и возмутился. Женщины от него не уходят, он сам с ними рвет. Даже согласен на свадьбу и будущий развод, лишь бы не позволить мне уйти на моих правилах. И утка с утятами ничего не значит. Возможно, я ему симпатична, но я-то уже влюбилась, и я знаю: в его характере в один прекрасный день охладеть. Например, завтра, когда из него выветрится алкоголь, или через неделю.

Если я думала, что я уже шагнула в пропасть, то ошибалась. Я сейчас стою на краю обрыва и еще могу отойти от него в сторонку. Несколько дней с улыбками, подарками и ласковыми словами, и всё.

— Я решил, ты выйдешь за меня, Софья.

— Это не квартиру снять, — поднимаю взгляд. — Ты это понимаешь, нет? И не серьги купить. Я бы от счастья расплакалась, если бы предложение было сделано от сердца. Ты бесишься. И я понимаю. Невеста изменила, свадьба сорвалась, проблемы с проектами, а тут еще я вздумала вильнуть хвостом, но это не капризы.

— Ты ждешь от меня признаний?