Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

В случае политического обвинения от шпионов и агентов зависело предоставление необходимых доказательств. 'Предатели', имевшие средний достаток, могли быть обвинены несколькими способами. Агент мог совершить убийство на пороге дома предпринимателя. Владелец дома мог быть арестован, а его вещи и деньги экспроприированы. Или агент мог подбросить фальшивые деньги, инструменты для их подделки или яд в дом потенциальной жертвы, или запечатлеть на его имуществе знак верности какому-то другому царю, или состряпать 'письмо' от врага государства. Теоретически к таким мерам могли прибегать только в случаях, когда жертва была хорошо известна своей нечестивостью; но вместе с другими приёмами они рекомендуются в главе, где обсуждаются способы пополнения казны. История показывает, насколько готов обычный деспот к использованию таких мер именно для этой цели. 'Артхашастра': 'Подобно плодам, собираемым в саду так часто, как они созревают, доходы должны собираться так же часто, как созревают они. Не следует собирать доход или фрукты, когда они незрелые, чтобы не повредить их источник, тем самым вызвав огромные проблемы'.

В исламском мире смерть богатого человека давала правительству бесчисленные возможности для опустошения или ликвидации его сбережений. 'Горе ему, - гласит арабский текст IX века, - чей отец умер богатым. Долгое время он был пленником в доме несчастья, и несправедливый чиновник сказал сыну: 'Кто знает, что ты его сын?' И если он говорил: 'Мой сосед и любой другой знает, кто я', то они рвали его усы, пока он не терял силы. И они щедро били и пинали его. И он оставался в плену, пока не бросил кошель перед ними'. В определённые периоды в Аббасидском (Багдадском) халифате смерть богатого частного лица была катастрофой для всего его окружения, его казначеи и друзья скрывались в подполье, высказывались возражения в отношении проверки завещания правительством, и в конце концов семья откупалась крупной суммой.

Разумеется, насилие и грабежи не являются монополией какого-нибудь одного общества. Но гидравлическая форма конфискации отличается по качеству и размерам от актов произвольного насилия, совершавшихся в других высокоорганизованных аграрных цивилизациях. В Древней Греции классического периода чрезмерно сильное правительство отсутствовало, но было сообщество имущих и (позже) неимущих граждан, которые препятствовали потенциально всемогущему лидеру, отправляя его в изгнание и захватывая его богатство. В средневековой Европе правители имели только небольшой штат чиновников, настолько малый, что внутрибюрократическая борьба, присущая Востоку, имела мало шансов для развития. Многочисленные конфликты между феодальными центрами власти нередко бывали насильственными, но соперничавшие силы чаще доводили борьбу до конца на поле боя, а не при закрытых дверях. А те, кто хотели уничтожить своих врагов с помощью обмана, предпочитали засады юридическим подлогам. Возможности для использования первого способа были столь же многочисленными, сколь редкими были возможности для использования второго.

Что касается судьбы предпринимателей, то владельцы недвижимости в Древней Греции классического периода не страдали от тяжёлых прямых налогов; а люди, занимавшие такое же положение в средневековой Европе, были очень хорошо защищены от финансовых претензий местных или национальных правителей. Как и граждане Древней Греции, бюргеры городов с полунезависимыми гильдиями не находились в постоянной опасности подвергнуться аресту, допросу, пыткам или экспроприации со стороны чиновников централизованного самодержавия. Правда, средневековые торговые караваны останавливали и грабили при их передвижении из города в город. Но в пределах своих городов-крепостей ремесленники и купцы наслаждались разумной безопасностью имущества и человеческой жизни.

При европейском абсолютизме правители так же безжалостно интриговали и беспощадно убивали, как и восточные (Eastern) монархи. Однако их возможность преследовать и присваивать имущество стесняли владевшие землями дворяне, церковь и города, чью автономию самодержавные повелители смогли ограничить, но не смогли уничтожить. В дополнение к этому представители новых центральных правительств видели определённые преимущества в развитии нарождающихся капиталистических форм движимого имущества. Западное самодержавие возникло при таком аграрном строе, при котором невозможно было контролировать или эксплуатировать народ по гидравлическому образцу, и западные самодержцы охотно защищали зарождающийся класс коммерческих и промышленных капиталистов, чьё растущее благосостояние приносило выгоду их покровителям.